Парламентская Фронда: Франция, 1643–1653 - [39]
Итак, правительству пришлось отказаться от метода повышения тальи и взять курс на получение доходов из других источников, — тех доходов, которые подлежали верификации в верховных палатах и получить которые было непросто.
Обещание о снижении тальи на 10 млн л. в 1644 г. было выполнено, и этот налог составил тогда лишь 41,6 % ординарного дохода, его доля снизилась примерно на треть (см. табл. 3). Дальше этого дело не пошло, низкий уровень тальи в 1647 г. соответствует общему падению ординарных доходов за счет вычетов из них в пользу государственных кредиторов.
Сразу же бросается в глаза четкое деление на два периода: 1643–1645 и 1646–1647 гг. Вначале правительству удавалось поддерживать высокий уровень ординарного дохода и вместе с тем пользоваться кредитоспособностью. О последнем свидетельствуют высокие общие цифры займов: 63,2 млн л. в 1643 г. (рекорд «кредита доверия» первого года регентства), 51,1 млн л. в 1644 г., и новый рекорд 1645 г. (года внутренней стабилизации и временной победы правительства над парламентом) — 123,7 млн л.[219]
Начиная с 1646 г. чистый ординарный доход быстро сокращается, происходит его падение в 2 раза, с 83,2 до 41,1 млн л.: все статьи доходов оказываются обремененными долговыми выплатами в пользу кредиторов. Известны обрывочные данные о доходах брутто, запланированных на 1648 г. и 1649 г. (и, разумеется, сорванных событиями Фронды). Размер тальи брутто г. предполагался в 42,7 млн л.[220] (доход нетто, по Малле, 22,2 млн л., т. е. 52 %). На 1649 г., по данным французского экономиста XVIII в. Форбоннэ[221], размер тальи брутто со всеми добавками должен был составлять 50,3 млн л., и именно из этой цифры — 50 млн л., — требуя ее снижения на 10 млн л., исходила парламентская оппозиция, тогда как чистый доход от нее, согласно Малле, равнялся всего 17,3 млн л. (т. е. 34,4 %).
Столь же обременены долговыми платежами были регулярные откупы: 35,1 млн л. брутто по Форбоннэ против 11,3 млн л. нетто по Малле (32,2 %). Только треть налогов, собираемых в 1649 г. должна была доходить до центра (31,9 млн л. нетто по Малле против 92 млн л. брутто по Форбоннэ); вычеты из ординарных доходов брутто (см. табл. 2) выросли с 36 % до 65,3 %.
Финансовый рынок не преминул отреагировать на эту обремененность бюджета. Общая сумма займов в 1646 г. была еще очень велика (83,7 млн л.), но не повторила рекорд 1645 г., а в 1647 г. наметилось явное падение кредитоспособности государства (51,5 млн л.)[222], хотя и не в такой степени, чтобы можно было предвидеть надвигающуюся катастрофу.
Ее тогда никто и не предвидел, здесь требовалось стечение ряда чисто политических факторов.
Что касается собственно тальи, то если судить по тому, что в 1640 г. вычеты из нее составляли 40 % от размера брутто (см. табл. 2), то можно предположить, что в 1643 г. ее общий размер, выплачиваемый населением, был порядка 80 млн л. — цифра действительно чудовищная, которую правительство никогда больше не осмеливалось требовать. Крестьянские волнения привели к реальному успеху, и не случайно после 1643 г. антиналоговые восстания крестьянства идут на спад, ареной антифискальных движений становятся города, и прежде всего Париж.
Начало нового царствования давало правительству некоторые легальные возможности получить деньги от обрадованных подданных. Уже в мае 1643 г. появились три эдикта: в честь восшествия на престол Людовика XIV разрешалось в каждом генеральстве аноблировать по два простолюдина, и в каждом цехе произвести в мастера по 4 ремесленника; третий эдикт жаловал званием мастера еще по 2 ремесленника в каждом цехе специально в честь начала регентства Анны Австрийской[223]. В августе такое же количество новых цеховых мастеров могло появиться в связи с празднованием наконец-то признанного правительством второго брака Гастона Орлеанского[224]. В ноябре 1644 г. ремесленники снова были «облагодетельствованы»: еще по два члена цеха получили право на звание мастера в честь благополучного прибытия во Францию тетки короля, королевы Генриетты-Марии Английской, бежавшей из своей страны, где уже побеждала революция[225].
Верхом же изобретательности генерального контролера д'Эмери можно считать эдикт января 1646 г., имевший целью проделать аналогичную операцию «в честь титула королевы, полученного королевой-матерью е. в-ва». Анна имела этот титул уже с 1615 г., года брака с Людовиком XIII, но тогда почему-то никто не подумал почтить ее созданием новых цеховых метриз, а теперь сыну-королю очень захотелось оказать эту честь своей родительнице[226].
Впрочем, два последних акта были заблокированы Парижским парламентом и утверждены им лишь в 1650-х годах, уже после подавления парижской Фронды.
К сожалению, у нас нет никаких сведений о том, как проходили эти общефранцузские операции и сколько денег они дали правительству (понятно, что какую-то сумму облагодетельствованные должны были дать, хотя бы в виде фиктивного займа).
