Парламентская Фронда: Франция, 1643–1653 - [139]
А затем возобновилась война между парламентом и губернатором в Провансе.
Этими провинциальными конфликтами вокруг чисто локальных интересов заканчивался в 1649 г. этап Парламентской Фронды. Назревала борьба за власть между Мазарини и Конде, открывшая Фронду Принцев.
Глава VII.
Голоса Парижа
Спустя 20 лет после событий Гонди, ставший кардиналом Рецем, уже доведя свои мемуары до заключения Сен-Жерменского мира, вдруг спохватился, что до сих пор он еще не объяснил, откуда произошел термин «Фронда» (фр. — «праща»), который в дальнейшем изложении будет им часто употребляться. (Выше, при описании событий Парижской войны, кардинал никогда не пользовался этим словом для обозначения своей «партии».)
Кроме Реца, о возникновении термина писали в своих мемуарах дочь Гастона принцесса Монпансье и гардеробмейстер Монгла. Перед нами три независимых друг от друга свидетельства, которые тем ценнее, что они, при всех неизбежных разноречиях, совпадают в том, что касается места (Парижский парламент) и времени (август 1648 г.) рождения остроумной метафоры. К сожалению, общей является и большая или меньшая степень недостоверности: ни принцесса, ни гардеробмейстер, ни пока еще коадъютор не присутствовали тогда на собраниях парламента (Гонди получил такое право только в январе 1649 г.) и о происходящем там сообщают по слухам.
Итак, Рец пишет: «Когда парламент начал собираться для обсуждения общественных дел, месье герцог Орлеанский и Месье Принц довольно часто приходили туда… и даже подчас им удавалось смягчить умы. Но спокойствие длилось недолго: через два дня горячность возвращалась, и обсуждение возобновлялось с прежним пылом. И вот однажды Башомон в шутку сказал, что парламент поступает подобно школярам, которые бросают из пращей камни во рвах Парижа: они разбегаются, как только завидят стражников, и снова собираются, когда те уходят»[759]. Сравнение показалось забавным и вошло в оборот.
Упомянутый Франсуа де Башомон (1624–1702), ставший известным литератором, был сыном президента Лекуанье, видного лидера парламентской оппозиции; сам он был советником одной из апелляционных палат парламента. С легкой руки кардинала французские энциклопедические словари стали считать его чуть ли не единоличным создателем термина «Фронда» — хотя, как видим, до термина было еще далеко.
Описанная Рецем ситуация относится, очевидно, к августу 1648 г. Напомним, что 5 августа парламент, уступая настоятельным просьбам Гастона, отложил рассмотрение королевской декларации 31 июля почти на две недели, но этот перерыв отнюдь не уменьшил его оппозиционности, вскоре приведшей к Дням Баррикад. После Баррикад, и особенно после Октябрьской декларации, парламентарии чувствовали себя победителями и с просьбами принцев в такой мере уже не считались.
Принцесса Монпансье[760] пишет, что слово «Фронда» впервые прозвучало в парламенте незадолго до первого отъезда двора из Парижа 13 сентября 1648 г. Она также называет Башомона, но в ином, более скромном контексте, чем Рец. По ее словам, Башомон говорил о некоем судебном деле, в котором он участвовал, и сказал о своем противнике по тяжбе (de sa partie): «Ну, я его хорошо фрондирую» («Je le fronderai bien»). Затем собравшиеся почему-то начали порицать Мазарини, не называя его прямо, и тогда Барийон-старший вдруг запел песенку, ставшую знаменитой:
Un vent de Fronde / S'est levé ce matin / Je crois qu'il gronde / Contre le Mazarin («Ветер Фронды / Поднялся этим утром / Наверное, он сердит / На Мазарини»).
Последнее свидетельство нелепо от начала до конца. Барийон-старший (Антуан Барийон де Моранжи) был не парламентарием, а государственным советником и участвовать в этой сходке не мог. А кроме того, с июля 1648 г. он стал одним из «директоров финансов», членом правительственной команды, и не стал бы распевать столь дерзкую песню. По-видимому, принцесса имела в виду Барийона-младшего, но вовремя сообразила, что этот лидер оппозиции умер в тюрьме еще три года назад, и неумело заменила его старшим братом.
Сама знаменитая песня никак не могла появиться в 1648 г.: для этого надо было, чтобы уже возникло абстрактное понятие «Фронды» как политического движения, но этого еще не было, а метафора «ветер пращи» выглядела бы слишком странной.
Третий свидетель, Монгла, помещает сообщение о появлении нового термина непосредственно перед рассказом о Днях Баррикад. «В это время в городских рвах собиралось множество молодых людей (une grande troupe de jeunes gens volontaires), которые швыряли друг в друга камни из пращей, причем были раненые и убитые. Парламент принял постановление, запрещающее эти упражнения. И вот однажды, во время обсуждения в Большой Палате, когда один из президентов говорил в духе, желаемом двору, его сын, советник апелляционной палаты, сказал: «Когда очередь дойдет до меня, я хорошо фрондирую мнение моего отца». Сидевшие рядом с ним засмеялись, и с тех пор противников двора стали называть «фрондерами»[761].
К сожалению, никто из историков не проверил по парламентским архивам, было ли действительно принято такое постановление и когда именно. Если, например, вопрос о непослушных пращниках оказался в поле внимания парламента как раз в августе, когда он, после краткого перерыва, готовился вступить в новую схватку с двором, то легко себе представить, как какой-нибудь остроумец — тот же Башомон — сказал во всеуслышание: «А знаете, господа, ведь мы сами похожи на этих фрондеров»!
