Парламентская Фронда: Франция, 1643–1653 - [137]
Уже под самый занавес «военная партия» решила продемонстрировать свою непримиримость по отношению к первому министру. 27 марта Конти предложил парламенту принять постановление о необходимости отставки Мазарини и обязать парламентскую делегацию в Сен-Жермене на этом настаивать. Большинство парламентариев (82 против 40) сочли нужным пойти навстречу генералам, но больше для очистки совести, имея в виду, что отказ в требовании не сможет помешать заключению мира. В последний день переговоров, 29 марта, все парламентские делегаты, включая Моле, во исполнение этого решения произнесли перед Гастоном и Конде речи о том, сколь полезно было бы отстранение от власти кардинала. Они услышали решительную отповедь обоих принцев («Неслыханно, чтобы подданные решали судьбу министров их государя», — заявил Конде), и на этом вопрос был закрыт.
В декларации 30 марта ничего не говорилось о частных интересах парижских генералов: такие вопросы Анна предпочитала решать в индивидуальном порядке. Здесь были хорошие возможности для политической игры и привлечения на свою сторону бывших противников. Так, Бофор просил для своего отца, герцога Вандома, или возвращения ему губернаторства в Бретани (которого тот лишился за участие в заговоре против Ришелье), или дарования титула адмирала Франции (на что претендовал Конде); удовлетворена была вторая просьба, но только через год, в июне 1650 г., когда вступивший было в борьбу за власть с Мазарини Конде уже сидел под арестом, а фрондеры стали временными союзниками кардинала.
В дни, когда в Париже уже праздновали заключение мира, на берегу Луары еще гремели пушки. После того как восставшие 16 марта анжерцы обратились за помощью к Латримуйю и Лабулэ, 24 марта в Анже прибыли их посланцы с письмами, извещавшими о скором прибытии; при этом Латримуй просил признать его губернатором Анжу «под властью парламента»[753]. 26 марта городская ассамблея Анже единогласно приняла это предложение и отправила к герцогу депутацию узнать, какие будут распоряжения. Шаг очень необычный и «революционный»: никто даже не подумал, что о замене одного губернатора другим следует просить монарха. Губернатор Майе-Брезе, засевший в Сомюре, знал, что в Сен-Жермене дела идут к мирному договору; тем не менее он отдал приказ верному ему гарнизону анжерской цитадели начать беспощадную бомбардировку мятежного города. С 27 марта этот приказ стал исполняться, и улицы Анже покрылись баррикадами.
29 марта состоялся торжественный въезд в Анже Латримуйя и Лабулэ; генералы решили взять и разрушить цитадель, затребовав для этого у города для начала 20 тыс. л. Сбор был вотирован, начались осадные работы, и только 7 апреля Майе-Брезе официально осведомил анжерцев о заключении мира в Париже — и, следовательно, об их возвращении под его законную власть. Городская милиция вначале отказалась сложить оружие, но что было делать, если сам Латримуй велел служить в церквах благодарственные молебны, а 9 апреля тихо выехал из Анже.
По сути дела герцог предал доверившийся ему город (на переговорах в Сен-Жермене представители Латримуйя и Лабулэ ничего не требовали для анжерцев), и теперь столица Анжу со страхом ожидала репрессий. К счастью, дело ограничилось месячным постоем за счет города тысячного солдатского контингента, при достаточно строгом соблюдении дисциплины.
Итак, 1 апреля парламент единогласно верифицировал королевскую декларацию о мире. 3 апреля была распущена парламентская армия, стоявшая лагерем у Вильжюифа. Для погашения долга по жалованью ее солдатам Моле лично, под свое слово, занял 100 тыс. л., причем ссудивший их финансист сказал, что «на войну он не дал бы и су, но ради мира он за час нашел бы и 100 тыс. экю (т. е. 300 тыс. л., в 3 раза больше. — B.M.)»[754]
Парижская война закончилась. Кто победил? Ни у одной из сторон не было чувства победы. Парламент слишком рьяно настаивал на изгнании Мазарини, чтобы парижане не испытали разочарования, когда из всех этих настояний ничего не вышло, и попытки парламентариев присвоить себе право влиять на персональный состав правительства были решительно отвергнуты. Человек, который хотел уморить Париж голодом, остался у власти — и кто знает, что еще он замыслит?
Чтобы смягчить горечь этой неудачи, распространялись прогнозы о неминуемой отставке Мазарини: королеве просто неудобно было увольнять министра по требованию подданных, нужно немного подождать, и она найдет предлог сделать это по собственной инициативе.
Действительно, пока двор не вернулся в Париж, последняя точка в конфликте была как бы не поставлена, а правительство не решалось на этот шаг почти пять месяцев, только 18 августа состоялся торжественный въезд короля в столицу. Парижане радовались возвращению монарха — пусть даже вместе с Мазарини — как возвращению стабильного, прочного мира.
Хорошее представление о настроениях среднего зажиточного парижанина-антимазариниста дает «дневник» врача Ги Патена (1601–1672) за 8 января — 13 марта 1649 г.[755]
Вольнодумец и антиклерикал, страстный ненавистник «тирании» как Ришелье, так и Мазарини (набор его грубой ругани в адрес последнего даже не решались воспроизводить издатели в ранних изданиях 1718 и 1846 гг.), он долго был настроен на победу при непременном изгнании кардинала, наивно веря всем выгодным для парламента слухам, но как только Рюэльский договор дал перспективу не победного, но зато близкого и реального мира, Патен (запись от 13 марта) сразу становится на сторону примирения: иначе парижанам пришлось бы «призывать помощников издалека (испанцев. —
В книге исследуются отдельные вопросы истории Средневекового государства и права Волжской Болгарии. Государство Волжская Болгария было основано болгарскими племенами в начале VIII в. в Среднем Поволжье и бассейне Камы, включало территории современных Чувашской республики, Татарстана, Башкирии, Удмуртии, Республики Мари Эл, Ульяновской, Нижегородской, Самарской и Саратовской, Пензенской областей, просуществовало более пяти столетий и пало в 1236 году в результате разгрома его полчищами татаро-монголов Батыя. Издание может быть полезно студентам, аспирантам, преподавателям юридических и исторических факультетов, а также всем, интересующимся Средневековой истории России и государства Волжская Болгария. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
История может быть интересной. Это доказал нижегородский краевед Дмитрий Смирнов. После выхода этой книги автора обвинили в идеализации дореволюционной жизни, в том, что не разоблачал всё отжившее, а любовался патриархальной стариной. За описание множества анекдотичных ситуаций Смирнову тоже досталось. В итоге книгу изъяли из продажи и из библиотек и уничтожили практически весь 10-тысячный тираж. Сейчас это издание — библиографическая редкость. И оно стоит того, чтобы с ним познакомиться.
Первое правовое исследование в отечественной науке, посвященное юридическим аспектам организации и деятельности Парижского Парламента на протяжении всего времени его существования.
В книге рассматривается столетний период сибирской истории (1580–1680-е годы), когда хан Кучум, а затем его дети и внуки вели борьбу за возвращение власти над Сибирским ханством. Впервые подробно исследуются условия жизни хана и царевичей в степном изгнании, их коалиции с соседними правителями, прежде всего калмыцкими. Большое внимание уделено отношениям Кучума и Кучумовичей с их бывшими подданными — сибирскими татарами и башкирами. Описываются многолетние усилия московской дипломатии по переманиванию сибирских династов под власть русского «белого царя».
Степан Иванович Шешуков известен среди литературоведов и широкого круга читателей книгой «Александр Фадеев», а также выступлениями в центральной периодической печати по вопросам теории и практики литературного процесса. В настоящем исследовании ученый анализирует состояние литературного процесса 20-х – начала 30-х годов. В книге раскрывается литературная борьба, теоретические споры и поиски отдельных литературных групп и течений того времени. В центре внимания автора находится история РАПП.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».