Парламентская Фронда: Франция, 1643–1653 - [135]
Разумеется, о парламенте маркиз упомянул совершенно всуе, да и принцы уже готовы были вежливо оставить своих испанских союзников, если только добьются своего от правительства; генералы составляли записки о своих требованиях и готовили делегатов для посылки ко двору.
Но тем временем новые очаги пожара возникли на западе. Действовало сильнейшее оружие оппозиции: все недовольные двором аристократы, объявившие себя сторонниками парламента, получали от него «законное» право забирать себе содержимое всех местных королевских касс. 11 марта парламент по просьбе герцога Анри де Латримуйя (владетельный сеньор Пуату, двоюродный брат Тюренна — как и тот, внук Вильгельма Оранского) предоставил ему такое право; тогда герцог, по его словам, уже имел 10-тысячный отряд в Пуату, а затем перешел с ним в окрестности Лаваля.
В тех же местах стал действовать маркиз Лабулэ, оказавшийся там по воле случая. Во время одной из вылазок из Парижа его небольшой отряд в 200 всадников был отрезан от столицы и не мог в нее вернуться. Не растерявшийся Лабулэ организовал блестящий кавалерийский рейд по глубоким тылам противника. Пополнив по пути свой отряд до 4–5 тыс. солдат, он, не встречая сопротивления, вступил 13 марта в Ле-Ман.
Оттуда было уже рукой подать до неспокойного Анже. 16 марта анжерцы восстали; толпа народа ворвалась в ратушу и заставила назначить командиром городской милиции выбранного ею человека (из молодых советников президиального суда); в руках верных правительству частей осталась только цитадель. Ненавистному с январских событий 1648 г. (см. гл. III) губернатору маршалу Майе-Брезе запретили въезд в город, и анжерцы стали призывать к себе на помощь Латримуйя и Лабулэ.
Обострилась ситуация в Нижней Нормандии. Хотя ее столица Кан уже с конца января поддерживала Лонгвиля, генеральный наместник области Франсуа де Матиньон (кузен Лонгвиля) долго вел двойную игру, колеблясь между верностью двору и двоюродному брату. Но, наконец, он решился: созванное им 13 марта общее собрание дворянства Нижней Нормандии высказалось за поддержку парламентской оппозиции. Матиньон предпочел «приписаться» к Фронде, сочтя это более выгодным в преддверии общего замирения. Впрочем, его военные усилия не имели заметного значения: они ограничились осадой г. Валонь (п-ов Котантен), комендант которого был мазаринистом. После 2-недельной осады (с 23 марта по 5 апреля) город сдался ввиду истощения припасов.
19 марта на сторону парламента открыто перешел Пуатье. Вся городская элита (духовенство, судейские, муниципалитет и городские корпорации) провела общее собрание, объявила, что все они «за короля и парламент» и ожидают приказов последнего. 23 марта перед парламентом предстал эмиссар пуатевинцев, передавший их просьбу разрешить набор войск, взяв для этого деньги из королевских касс.
Впрочем, деньги (около 130 тыс. л.), кажется, были уже взяты без приказа из Парижа. Французские муниципалитеты хорошо помнили, что в декабре 1647 г. королевские власти присвоили себе все доходы их бюджетов[747].
А на крайнем юго-западе Франции скоплялись грозовые тучи: близилась схватка за власть между Бордосским парламентом и верным Мазарини губернатором Гиени д'Эперноном…
В этой обстановке министры почувствовали необходимость пойти на уступки — прежде всего парламентариям, дабы постараться отделить их от более непредсказуемых парижских генералов. Делегация парламента, прибывшая 16 марта в Рюэль, была принята любезно, на другой день их повезли в Сен-Жермен, где и стала проходить мирная конференция (в Рюэле парижане ночевали и проводили внутренние совещания). Сразу же на «парижских фронтах» было объявлено перемирие — на несколько дней, но оно продлялось до самой ратификации мира. А 20 марта последовала королевская декларация о полном снятии с Парижа продовольственной блокады.
Следствием было быстрое падение цен на парижских рынках, почти до предвоенного уровня. Цена сетье пшеницы высшего сорта на Главном рынке 13 марта была 40 л., 20-го — 28 л., 24-го — 24 л. и 3 апреля, после ратификации мира парламентом — 18 л. (6 января она равнялась 15 л.). Цена сетье ржи высшего качества там же между 13 марта и 3 апреля упала с 17 до 10 л.
Продлившаяся две недели Сен-Жерменская конференция должна была рассмотреть три круга вопросов: новые уступки парламенту, прежде всего по статьям, особо отмеченным в парламентском постановлении 15 марта; частные интересы союзных с парламентом принцев и генералов; требования Руанского парламента и положение в Нормандии (по вопросам об интересах Эксского парламента оставалось лишь подтвердить уже достигнутое в Провансе соглашение).
В итоге в окончательном договоре, оформленном королевской декларацией 30 марта[748], парламент был освобожден от унижающей его церемонии королевского заседания в Сен-Жермене, от официального обещания не проводить общих политических собраний до конца 1649 г. (такое обещание было дано, но осталось негласным). В пункт о займах были внесены ограничения по сравнению с Рюэльским договором И марта: был зафиксирован общий размер займов, заключаемых правительством по завышенным процентам в 1649–1650 гг. — максимум 12 млн л. в год; займы будут заключаться преимущественно с городами, а не с отдельными финансистами (но последние легко могли принять в этом участие: муниципалитеты должны были представить «надежных поручителей»); в случае, если выплаты по этим займам будут приписаны к талье, то в соответствующем округе талья не должна сдаваться на откуп (в такой косвенной форме давалось понять, что об исполнении ноябрьского требования Налоговой палаты об абсолютном запрете сдачи тальи на откуп не может быть и речи).
