Парижское эхо - [5]
Через два дня после того, как парень из зеркала велел мне отправляться в дорогу, я снова полез в интернет и нашел билеты на самолет, но в этот раз они оказались очень дорогими. Тогда я подумал, что, может, лучше доплыть до Европы на одном из тех паромов, которые в нашем городе рекламировали на каждом шагу.
Пора отсюда выбираться… Что ж, ладно. Чтобы лишний раз не мучиться, я решил избегать ежедневных встреч с Лейлой. Я так плохо занимался, что наверняка провалил бы годовые экзамены. А если нет, если даже я все-таки получил бы специальность, приличной работы мне в любом случае не светило. Сидел бы со степенью бакалавра по экономике и бизнесу да с пометкой о прослушанном спецкурсе по политологии за авторством мисс Азиз (плюс пять часов лекций по истории). Никто не нанял бы меня с таким послужным списком. «Иди-ка ты на стройку, придурок, – сказали бы мне, а потом бы добавили: – Вставай в очередь, вон там – рядом с дипломированными каменотесами и водопроводчиками высшей категории». Поэтому мне и надо было уехать. Уехать… Куда-нибудь. Куда-нибудь-в-нормальное-место. Туда-где-круто-черт-возьми. Например в Париж.
О Париже я тогда почти ничего не знал, но мне вполне хватало и самых скудных сведений: город в центре Европы, населенный христианами, и главное – с кучей баров, девчонок, старых зданий и кинотеатров… Пока решимость не покинула меня, я резко вскочил с кровати и взбежал по ступеням наверх. На пороге гостиной со мной вдруг случилось что-то странное. Я словно вышел за пределы собственного тела и теперь просто наблюдал за всем со стороны. Я видел молодого парня в джинсах и футболке, с костлявыми руками, взлохмаченными волосами и двумя прыщиками на подбородке.
По выражению своего лица я понял, что сейчас все расскажу отцу.
Вот он я, Тарик, захожу в гостиную. Отец сидел на диване и просматривал какие-то бумаги, опустив на нос очки.
– Чего тебе? – спросил он. – Не видишь, у меня дела?
– Извини, – отозвался Тарик. – Чем ты занимаешься?
– Бухгалтерией. Эти счета никогда не кончаются. Почему ты бездельничаешь? Тебе что, нечего почитать?
– Нет, я уже прочитал все что нужно. – Тарик откинул со лба прядь волос.
– Ужин будет через час. Тогда и расскажешь, что хочешь, – мне и матери. Ты ведь знаешь, что она волнуется.
– Я уезжаю. Хочу пожить в другом месте.
– Боже, дай мне сил. Ты собрался бросить учебу?
– Да, но дело не в этом.
– А в чем же тогда дело?
– Я хочу уехать в другое место. В место получше.
Отец рассмеялся и отложил в сторону бумаги. Казалось, он решил, будто со свободными руками ему будет проще смеяться.
– Куда же? Фес? Алжир? Знаю, ты давно хотел туда съездить. Думаешь, в большом городе у тебя все будет по-другому?
– Нет. Там все то же самое, только… больше.
– Ну и куда тогда? В Малайзию? – Отец захлебывался словами. – В Австралию? А что? Езжай разводить овец!
– Скорее всего, в Париж.
– Что ты там забыл? Ты ведь там никого не знаешь.
– Нет, но я хочу увидеть город, в котором выросла моя мать. Хочу узнать о ней побольше. Я ведь говорю по-французски.
– Думаешь, они поймут твой акцент? Да и вообще, французы – они нас ненавидят. И всегда ненавидели.
Почесав подбородок, Тарик возразил:
– Не думаю, что кто-то станет меня ненавидеть. Мне кажется, я сумею вписаться. Там ведь много наших.
– Ах, ну да, конечно. Живут там в башнях-клоповниках по всему банльё[2].
– Мне все равно, где жить.
– А как ты собираешься жить?
– Как простолюдин. – Тарик на секунду задумался, а потом добавил: – Как герой.
Промокнув уголки глаз носовым платком, отец спросил:
– А деньги где будешь брать?
– Мне не нужны деньги. Буду полагаться на собственный ум.
– Собственный ум!
– Надеюсь, что так. Ты ведь знаешь, я хорошо говорю по-английски – не хуже коренных американцев.
– Да, индейцы тебя бы поняли. Насмотрелся телевизора.
– И по-французски. Моя мать…
– Какое же ты нелепое создание. – Отец расправил плечи, которые теперь уже не сотрясались от смеха. – Иди к себе и садись за учебники.
Он надвинул очки на глаза и потянулся к бумагам. Тарик медленно попятился к двери. Со стороны казалось, будто он надеялся, что отец его остановит. Взявшись за ручку двери, юноша застыл в нерешительности.
– Ну и? – Отец взглянул на Тарика, на мгновение оторвавшись от бумаг. – Чего ты ждешь?
Вернувшись в комнату, я побросал в рюкзак кое-какую одежду. Затем достал паспорт и все свои сбережения. Получалось совсем немного, хотя в пачке было несколько бумажек евро, которые достались мне от одного испанского туриста в награду за то, что я показал ему город. Я пошел в ванную и пристально вгляделся в свое отражение. Свет был не таким удачным, как в прошлый раз, и кожа чуть лоснилась.
