Парижские дамы - [4]

Это обстоятельство из прошлой его жизни было известно ей и она часто ставила это в упрек ему, но каждый грех со временем отпускается и, кроме того, каждый грех имеет свою хорошую сторону, которая в этом случае состояла в возможности удовлетворить капризу прекрасной жены.

Раз принявши это странное поручение, г. М. стал считать делом чести хорошее его выполнение.

Он выбрал самую живую, лукавую и остроумную из прекрасных ветрениц, которых было множество на бале; она должна была сделаться предметом изучения для мадам X.

Сначала Тигрица (такова была воинственная кличка этой сирены) отказалась, конечно, с сожалением, от приглашения к ужину, ссылаясь на то, что ее покровитель был также на бале; она охотно бросила бы его, но теперь сделать этого нельзя, потому что скоро подойдет время платы за квартиру.

— Ну вот! — сказал г. М. — Пошли его к черту, а о будущем не заботься!

— Пожалуй, теперь я его брошу, но потом я ведь опять должна его поднять, — сострила лоретка.

Эта острота развеселила г-<жу> X., и она присоединила свои просьбы к просьбам г. М. Наконец с большими усилиями им удалось соблазнить Тигрицу.

В классический час фойе, в половине четвертого, наше трио оставило бал в сопровождении одного молодого человека, знакомого с Тигрицей и с г. М.

Обе пары отправились в один из ресторанов старого города и взяли там роскошный кабинет, отличавшийся уютностью и изяществом.

Ужин был самый веселый.

Возбуждаемая Бахусом, Тигрица рассыпалась в остротах и каламбурах довольно сального свойства, так что м-м X. сначала сконфузилась, но мало-помалу она стала оправляться от смущения и довольно сносно разыгрывала роль провинциальной лоретки, которая хотела бы повеселиться в столице, но в тоже время сознавая, что у нее нет хорошего тона, но со временем и с помощью Тигрицы она надеется его выработать.

Все шло отлично и непристойные шутки действительной лоретки перестали смущать поддельную ее подругу; она смеялась от всего сердца и не думала раскаиваться в своем неразумном поступке, как вдруг за дверью кабинета, где кушали четверо наших гостей, послышался знакомый голос.

Этот дрожащий от гнева голос принадлежал г. X, который свирепо требовал, чтобы его впустили, иначе грозил выломать дверь.

Нужно упомянуть, что банкир сам явился с оперного бала, где жена его, к удивлению своему, видела; но она не придала этому значения, так как ее трудно было узнать.

Но теперь угрожающий голос супруга прозвучал ей как мани, факел, фарес на пиру Бальтазара.

— Это мой муж — я погибла! — вскричала она в отчаянии.

Несмотря на свою известную храбрость, сам г. ф<он> М. растерялся. Одна Тигрица осталась спокойною и, как ни в чем не бывало, управлялась с грушей, наблюдала за испуганной парой и, казалось, наслаждалась ее беспокойством.

— А, мадам оказывается почтенной дамой, — восклицает лоретка, искоса насмешливо посматривая на м-м X. — Это значит, надо мной издевались! Хорошо же, теперь будет и мне над чем посмеяться!

При этих словах она вскочила и побежала к двери.

— Боже, что вы хотите делать? — кричит испуганная супруга.

— Я хочу отворить дверь вашему супругу, — отвечает хладнокровно Тигрица. — Слышите, как он ломится! Или вы хотите дождаться того, чтобы он сорвал дверь с петель?

— Ради Бога, не делайте этого! — просит г-жа X. задыхающимся голосом. — Вы не захотите сделать меня несчастною!

— Я, мадам? Небо да сохранит меня от этого, — сказала лоретка, кладя палец на задвижку, которая сопротивлялась еще яростному Отелло счетных книг. — Я добросердечная девушка, — продолжала она, — я никому не желаю зла. Наденьте опять вашу маску и успокойтесь. Ваш супруг ищет здесь не вас.

При этих словах Тигрица отодвинула задвижку и отворила дверь, на пороге которой появился, бледный от ярости, банкир.

При виде его мадам X. чуть не упала в обморок. Позабывши совершенно, что на ней опять была надета маска, в ужасе она закрыла руками лицо и желала в эту минуту провалиться в землю на 1000 ф. глубины. Как невинная жертва, склонившаяся под убийственным ножом, ожидала она рокового удара, который сама наворожила на свою голову.

Но каково было ее удивление, каково было ее затаенное негодование, когда она увидала, что поток ругательств и проклятий, ожидаемых ею за ее легкомыслие — целиком обрушился на голову ее новой подруги, которая, по своему обыкновению, только смеялась над ним.

Теперь все было ясно: госп. X. был покровитель лоретки. Как только его ветреная подруга бросила его на бале, он отправился ее преследовать и шаг за шагом открыл наконец убежище, где была скрыта беглянка. Выходя из себя за сыгранную с ним дурную шутку и еще более от хладнокровия неверной — он кричал и шумел, несмотря на присутствие г. М, которого он, конечно, узнал.

Тигрица, напротив, оставалась непоколебимою, подождала, пока он перебесился, потом взяла его за руку и в свое оправдание сказала только следующие слова: «Не правда ли, теперь вы готовы? Я надеюсь, что вы будете так добры, отвезете меня ко мне домой». Г. X., который, как все покровители, был слаб, почувствовал при этих словах, что его гнев исчезает; короче, он подался на обольстительную просьбу.