Париж — веселый город. Мальчик и небо. Конец фильма - [31]
Война шла с весны, отец Хорхе сперва дрался под Толедо. Теперь, став летчиком, он оборонял от мятежников собаки Франко славную свою столицу Мадрид.
Отца Хорхе звали Мигель, бабку — Алехандра, мать — Натали́я. Имя «Наташа» Хорхе узнал позднее.
Родители Наташи увезли ее из Киева совсем крошкой, а брату ее Игорю минуло тогда четырнадцать лет. Родители испугались революции, боялись разорения, бедности, боялись, что Игорю и Наташе, когда они вырастут, придется влачить жалкое существование. То ли дело — Франция! — думали родители.
Но получилось так, что, когда Игорь Николаевич достиг двадцатишестилетнего возраста, он сумел устроиться лишь официантом в третьеразрядном ресторане в городишке Грэль на севере страны, близ индустриального центра Обеж.
Наташа поселилась с братом, — родители умерли. Ей было восемнадцать лет.
Худую, белобрысую, с веснушечками на востром носике, ее никак нельзя было бы назвать красивой, если бы не большущие, светлые, робкие глаза. Но Наташе хотелось быть красивой, и, подражая своим товаркам по шляпной мастерской в Обеже, она подводила свои русские светлые глаза французской тушью и сильно румянила щеки. Она походила на куклу из дешевой игрушечной лавочки, наивную и немного смешную.
В мастерской Наташа числилась ученицей, работала бесплатно и дважды в день пешком, отказываясь из экономии от автобуса, проделывала весь путь от Грэля до Обежа — четыре километра туда и столько же обратно.
У нее были стоптанные туфли, а в дождливую погоду она распускала над головой синий зонтик, из которого спицы торчали как рыбьи кости.
И, конечно, мечтала о принце.
И вот он явился.
Дорогу между Грэлем и Обежем ремонтировала бригада иностранных рабочих — испанцев и португальцев. На их родине кризис и безработица достигли тогда — в тридцатых годах — еще больших размеров, чем в самой Франции. Подрядчики сулили золотые горы, но, когда рабочий люд, перевалив через Пиренеи, оказывался на обетованной французской земле, ему предлагали такие гроши, что даже эти видавшие виды испанцы и португальцы немели от изумления.
Однако в обратный путь тоже не на что было пуститься.
Дорогу чинили вручную, крошили камень киркой и уминали деревянными трамбовками.
Мигель Гонсалес был, пожалуй, самый молодой из всех, и не такой ободранный и заросший. Он был невысокий, плечистый, бровастый, белозубый, с мохнатыми сильными руками. На голове его торчала ловко сложенная из старой газетины шапочка. Завидя Наташу еще издали, он принимался напевать испанскую песню и щелкал пальцами, как кастаньетами.
Наташе он нравился, и она его немного боялась. Проходя мимо, она задирала свой вострый носишко и спускалась к обочине, в траву, чтоб не видно было ее стоптанных кривых каблуков.
Иной раз ей посылали вслед крепкое словцо, но она не знала испанского языка.
Однажды ее застал на дороге ливень; рабочие спрятались в брезентовую палатку. Мигель, надо полагать, подкарауливал Наташу, — он высунулся из палатки и крикнул на ломаном французском:
— Оле́! Иди к нам, блондинка моих грез!
Наташа сложила промокший насквозь зонтик и залезла под брезент.
В палатке стоял тяжелый дух. Увидев Наташу, все смолкли и уставились на нее.
Какой-то бородач с головой, повязанной клетчатым лоскутом, варил фасоль на керосинке.
Он сказал, мрачно поглядев сперва на Мигеля, потом на Наташу.
— Идальго в вас влюблен.
Мигель покатился от хохота.
— Хесус Берейра шутник, — сказал он про бородача. — А как тебя зовут? Ты, значит, русская? И говорить по-русски умеешь?
Она ответила, что умеет, только сильный акцент у нее.
— Брат мой, тот хорошо говорит по-русски, — сказала Наташа.
— Ты живешь с братом? В Грэле? И он, стало быть, гарсоном? А ты знаешь русские песни? — спросил вдруг Мигель.
Она ответила, что знает, но мало. Брат, тот знает.
— А ты спой! — попросил Мигель.
В палатке закричали: «Спой! Спой!»
Только Хесус Берейра, бородач, молча размешивал фасоль в котелке.
— Спой, не то не выпустим! — шумел Мигель, и усадил Наташу на ящик с инструментами.
Она испугалась и запела тонким детским голоском «Во поле березонька стояла…»
Гонсалес слушал, сидя рядом на ящике, и перемигивался с товарищами.
Когда дождь перестал и Наташа собралась уходить, Мигель сказал:
— А ты совсем еще младенец, хоть красишь глаза и щеки.
— Почему младенец? — обиделась Наташа.
— Потому что не побоялась зайти к нам в палатку.
Хесус Берейра кивнул:
— Да, да. И лучше больше не заглядывай. И лучше в Обеж ходи через деревню Крутт, окольным путем. Мой тебе совет.
Но это был слишком большой крюк!
В воскресенье Наташа с Мигелем уже отправилась в Обеж на ярмарку и каталась там на каруселях. В следующее воскресенье ходили в кино на звуковой фильм, что в провинции еще считалось редкостью.
Лето в тот год выдалось знойное для этих северных широт.
Буйно цвели жасмины и жимолость, дикий шиповник алел в оврагах. В лесу, где цепкий плющ обвивал стволы вековых дубов и ясеней, мох был сух и мягок, как севильский ковер!
В августе Наташа сказала, всхлипывая, что ей самое время утопиться: она ждет ребенка. А брат, если узнает, повесится с горя.
— Зачем же столько неприятностей разом? — рассмеялся Мигель Гонсалес. — Давай-ка лучше поженимся с тобой и поедем осенью в Испанию к моей матери Алехандре, в Карабанчель. Это, знаешь, такой район в Мадриде, где живут только гранды да герцогини, ну… такие, как мы с тобой.
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.