Париж — веселый город. Мальчик и небо. Конец фильма - [33]
Следом за первым раздался совсем близко второй взрыв, дрогнула земля, закачались деревья, что-то рухнуло с грохотом, поднялись крики, сумятица, кто-то заорал:
— Святого убило!
«Святым» называли странного старика. Он трудился на укреплениях не покладая рук. Никто не знал его настоящего имени.
У него был лысый череп и маленькое совиное лицо, как на картинах Гойи. Одевался он в черное, а на левом запястье носил старинные четки.
— Вроде и не наш он человек, — говорила про него бабка Алехандра, — но душа у него чистая, как водица в верховьях Тахо, а сердце горячее, как солнышко над Малагой. Потому-то он с нами, с рабочим людом.
И вот «святой» лежал теперь на краю рва, примяв сырую землю, и лицо его и грудь залила кровь. По ту сторону рва лицом вниз лежала Анхела.
А небо было безоблачное, ясное, синее — жуткое, страшное, грозное небо!
В ноябре налеты участились, снаряды, завывая, летели над пустующим городом, и по ночам пожары озаряли улицы, площади и сады.
Как-то под вечер явился отец, а с ним друг его Хесус Берейра.
Хесус подстриг бороду, отчего она стала еще гуще и курчавей.
Хесус и Мигель носили теперь гимнастерки с ремнями и пилотки с кисточкой.
Наталия кинулась в объятия мужа, он уколол ее нежные щеки жесткой трехдневной щетиной.
— Долго еще фашистские собаки Франко и Гитлера будут измываться над нами? — закричала бабка Алехандра. — А где обещанные французские самолеты? Где?! — орала бабка, а черный глаз ее сверкал недобрым огоньком.
— Блюм все думает… — вздохнул Берейра.
Мигель Гонсалес поднял Хорхе над головой и спросил:
— Как поживаешь, курносый?
— Так ты же курносый, — ответил Хорхе веско.
Отец расхохотался и вынул из кармана жестяную банку сгущенного молока и синий пакетик сахара.
— Это советские дети тебе прислали, Хорхе, русские. Твои, в некотором роде, земляки, — подмигнул Мигель жене.
Наталия всхлипнула, а потом произнесла с улыбкой:
— Добрые дети.
Еще бы! Хорхе крепко подумал бы, прежде чем посылать кому-либо сахар в подарок.
Он тут же вынул кусок из пакетика и засунул за щеку.
— Нет, но почему французский Блюм не присылает нам самолетов? — не унималась бабка.
Хесус сказал, мрачно поглядев на обеих женщин:
— Вам следует уехать, сеньоры, эвакуироваться. У меня есть хороший приятель, шофер, он вывезет вас с ребенком в Валенсию на своей полуторке.
Наталия промолчала, с тревожной нежностью взглянув на мужа, а бабка воскликнула:
— Что же, выходит, мы зря окопы рыли и баррикады строили? Неужто и впрямь решили отдать Мадрид, как отдали Толедо? А что думают Хосе и Долорес?
Хесус ответил:
— Диас и Ибаррури не всесильны. А Ларго Кабальеро, прямо скажу рам, не самый большой в Испании храбрец. Мы, коммунисты, готовы драться до последней капли крови, но…
— Но Гитлер, — перебил Мигель глухим голосом, — велел Франко взять Мадрид седьмого ноября, в день русской революции.
Наталия схватила Хорхе на руки.
— Нет, нет! Мы никуда не уедем, Мигель, мой дорогой! — закричала она.
Хорхе вырывался из материнских объятий. Бабьи нежности. Что подумает дядя Хесус?
Он спросил:
— Папа, но ведь ты не отдашь столицу?
Бабка Алехандра решила: «А вот сейчас испытаем судьбу!»
И, подмигнув своим здоровым глазом, вытащила большие, как открытки, пестрые карты и раскидала их на столе.
— Это мракобесие, мать… — проворчал летчик республиканской армии Мигель Гонсалес и покосился на друга Берейру.
Но тот воскликнул, разводя руками:
— А ну-ка! Может, Блюм пришлет нам наконец самолеты и танки из Франции?
Бабка перекладывала карты слева направо, потом разложила их веером. Все молчали.
— Мадрид не сдадут! — сообщила бабка, смешав карты, и вынула трубку.
— Никогда? — спросила Наталия, просияв.
— Уж год наверное, — ответила бабка Алехандра. — Карты предсказывают только на год, но никогда не врут.
Однако она побоялась, что взяла на себя слишком много: кто, кроме святой девы Марии, может в точности что-либо предсказать христианской душе? Даже такой, как бабка Алехандра, чей сын Мигель — коммунист и безбожник, но и молодчина, чего уж там!..
Она решила испросить прощения и совета у девы Марии и отправилась в церковь на другой же день, прихватив внука.
Что за страшный был день! Конечно, солнечный, до того солнечный, что даже асфальт и крыши казались яркими, и ветерок, совсем не по-зимнему мягкий, щекотал лицо.
Где-то постреливали, за домами и старым крытым рынком с чугунными быками у входа и фонтаном с арапчонком в чалме.
На перекрестке Хорхе с бабкой долго стояли, пропуская длинную вереницу людей, телег, велосипедов, вьюченных осликов, овец, коз; у всех — и у людей и у животных — был одинаково истомленный, угрюмый вид. То были беженцы из окрестных деревень, которые входили в город, роскошный и уже обветшалый, пышный и уже аскетически суровый.
Где тут приютиться крестьянам и скоту? Неужели пойдут в брошенные пустые отели центра города, которые им покажутся такими же непригодными для жилья, как сеновал завсегдатаю «Флориды» и «Паласа»?
У церковной паперти бойцы, сложив свои винтовки, грели на костре бобы в котелке. Бобы булькали в густой мучнистой жиже и вкусно пахли. По ту сторону площади в полукруглом сквере с вечнозелеными, словно лакированными кустами, у ворот шестиэтажного дома, галдели дети.
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.