Париж — веселый город. Мальчик и небо. Конец фильма - [119]
— Удивительно некультурный у нас двор! — возмущалась Натела Бабурия. — Ты им объясни, Нико, как пользуются ручной камерой и камерой на штативе.
Мальчишки, сидевшие во дворе под платанами, просили наперебой:
— Дядя Нико! Можно в рейс? Возьми хоть до Рустави! Поглядеть!
Мусатова смущал конец фильма, он никак не мог придумать концовку.
А что, если закончить картину «Добрый человек» встречей Нико Бабурии и Гургена — «сына акадэмика» — у Млетского моста?
Мусатов отлично запомнил, как в их первую послевоенную встречу, когда Бабурия появился у него на улице Горького, он рассказывал про «сына акадэмика», совершившего какой-то проступок и решившего бежать из дому.
Теперь же, на поверку, выясняется, что Гурген никакой не сын академика, а сын известного в окрестных скотоводческих колхозах ветеринара.
Когда Гурген появился однажды в «драндулете», Нико тотчас же его узнал, хотя парень сильно возмужал. Гурген так и доехал до Еревана, ни разу не взглянув в сторону Бабурии.
Работает в совхозе чабаном, и все у него в порядке.
— Выправился, ну и слава богу! — рассказывал Бабурия, хотя чувствовал себя уязвленным и обиженным.
Мусатов допытывался:
— А ты уверен, что это тот самый парень? И как же ты тогда уговорил его вернуться к отцу?
— Теперь не вспомнить как… — улыбнулся Бабурия. — Репортофона не было, а теперь не вспомнить. Но это — тот самый.
Мусатов поручил Кире съездить в совхоз и порасспросить у директора о Гургене. Директор сказал Кире, что Гурген Гургенашвили — хороший чабан, хоть и непоседлив несколько и болтлив.
— Но если для кино снимать, — сказал директор, — то я вам таких подберу людей… при чем тут Гурген?
Кира познакомилась и с самим Гургеном.
— Ты помнишь Бабурию, кондуктора? — спросила Кира.
— Кондуктора? Нет, — ответил Гурген и покраснел.
— А ты не выдавал себя когда-то за сына академика? — допытывалась Кира.
— Что ты от меня хочешь, красавица? — спросил Гурген. — В кино снять? Ну и снимай Гургена-чабана! У нас в совхозе уже два раза снимали кино: и чабанов, и баранту, ничего тут особенного! И никакого кондуктора я не знаю.
Мусатов думал: «Нет, шалишь, не отвертишься, Гурген. Ты узнаешь Нико. Подумаешь — гонор!»
Может быть, этим куском можно закончить фильм?
Август уже подходил к концу, когда однажды вечером Кира появилась во дворе под платанами и крикнула:
— «Сайгаки» прибывают двадцать восьмого, Николай Эдишерович!
На автобазе еще ничего не знали, а Кира знала. Часом раньше она приехала на вездеходе вместе с Мусатовым и Варкешем — водителем вездехода — из Коз. Она сидела сзади, и ее швыряло на виражах, а Мусатов сидел рядом с Варкешем. Всю дорогу Кира смотрела на заросший и багровый от загара затылок Мусатова и вдыхала дымок от его сигарет «Вега», к которым он пристрастился с недавних пор.
Мусатов попытался дозвониться домой в Москву, но никто не отвечал, и он вернулся на попутке в Козы.
Кира дозвонилась в Орджоникидзе, и там ей сказали, что колонна «сайгаков» уже в пути.
— Виктор Кириллович решил снимать у Млетского моста и здесь, в Тбилиси, — рассказывала Кира Бабурии, сидя бочком на перилах балкона, а Бабурия слушал молча. Ему стало жалко расставаться с Суреном. Теперь они станут работать на разных «сайгаках». И Тбилисского шоссе стало жалко. Теперь — на Военно-Грузинскую. И «драндулета» жалко.
Быть может, поэтому Кира его чуть раздражала сегодня своей веселостью? Он очень любил Киру и вечно повторял, что Кирико похожа на его старшую дочку Этери, — блондинка, а похожа.
Но ему в последнее время не нравился воспаленный блеск ее глаз, когда речь заходила о Мусатове.
— Сколько огней! Какой вид! — воскликнула Кира, будто впервые попала на этот балкон. — И чем это так дивно пахнет, Николай Эдишерович?
— Нафталином, — проворчал Бабурия, — вон бурку мою теща проветрить повесила. А вид как вид. У нас в Тбилиси всюду такой вид.
Со двора донесся голос Нателы, которая вернулась из магазина:
— Знаешь новость, Нико? Колонна прибывает двадцать восьмого, у тебя будет большая съемка, Нико!
Он вдруг повеселел.
— Уже знает! Как знает? Ай, надо за «сайгака» выпить мукузани, Кирико! Давай накрывай на стол, Натела!
Она засуетилась.
— Кирико, наверное, устала и голодна!
Ее здесь любили, Киру, в этом доме. Но ужинать Кира отказалась. Торопится в Пасанаури. Ведь группа уже начала перебазироваться. Варкеш пошел закусить и заедет за ней.
— Раньше часу не прибудешь с твоим Варкешем, — сказал Бабурия, — девяносто два, слушай, километра до Пасанаури!
— Может, у нас заночуете, Кирочка? — предложила Натела.
Ночевать Кира тоже отказалась. Переночует на турбазе в общежитии.
— Виктор Кириллович любит, когда все подготовлено заранее, — сказала Кира деловито.
Она уже подошла к лестнице и приостановилась:
— Но чем так дивно пахнет?
— Сациви? — спросила Натела.
— Ах нет… дымком, «Вегой»!
— У нас никто не курит «Вегу», — проворчал Бабурия, — у нас вообще никто не курит. Ай, Кирико, Кирико…
Он поглядел в пролет винтовой лестницы, где уже завертелась зеленая косынка на Кириной голове.
Громко стучали ее каблуки по старым ступенькам.
Бабурии в тот вечер стало за нее тревожно, как если бы она действительно была его дочкой.
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.