Париж — веселый город. Мальчик и небо. Конец фильма - [117]
Все смолкли. Только гитара вторила.
Павел вышел к каменной балюстраде, что тянулась над пляжем; где-то за толщей облаков садилось в море солнце, вода тихо плескалась. Сотни чаек кружились под низкими облаками, и белизна их крыльев немножко пугала, как вспышки молний.
Павел почувствовал непонятное ему волнение. Это было черт те что. Чушь какая-то.
Отпуск его кончался, через два дня он уехал.
В поезде Павел все молчал и думал, лежа на верхней полке, хотя его приглашали поиграть в карты.
Сколько месяцев прошло, как он не видел Антонину, а вот довелось услышать песни под гитару, как все всколыхнулось, будто вчера было.
О том, что Тоня должна скоро родить ребенка, Павел и не подозревал.
Если бы Тоня вздумала преследовать Павла, подкарауливать или, чего доброго, жаловаться на него людям, возможно, она отпугнула бы его надолго.
«Гордячка чертова…» — думал Павел, сам того не понимая, что именно гордость эта больше песен с гитарой тревожит его и влечет.
«Своим умом жить хочет, — думал Павел, — независимость свою проявляет».
Ему чудилось, что он осуждает Тоню, и было невдомек, что он восхищается ею.
«Вот куплю в воскресенье гостинцев и детям ее отнесу», — подумалось Павлу, и у него посветлело на душе, потому что был найден предлог, чтобы пойти к Тоне.
Он спросил соседа по вагону:
— У вас есть дети? А что, они любят «Мишку на севере»? — И добавил, вздохнув: — Сироты у меня знакомые. Отец непутевый, а мать… — Он только рукой махнул.
А когда в Москве сошел на перрон, понял, что не станет ждать воскресенья.
Дверь, обитую клеенкой, открыл сосед и сказал, что Антонина Карповна ушла, вон замок на ее двери.
По тому, как сосед на него поглядывал, Павел понял, что к Тоне редко кто захаживает.
Он спустился во двор. Двор у Тониного дома был тихий, зажатый меж двух многоэтажных домов, что высились по обеим сторонам деревянного, старенького. Посреди двора росли два клена.
Павел сел на лавочку, врытую под ними, и стал ждать.
А Тоня в этот вечер все ходила, по своему обыкновению.
Потом посидела в сквере перед Большим театром, запахнув шаль. Шум площади и огни машин тревожили, беспокоили, и ей показалось, что именно сегодня она осуществит то, что давно задумала. Нет, нет, она не войдет в дом, не поднимется по лестнице — только посмотрит, где он живет, только подышит воздухом, которым дышит Павел.
Но она все сидела. Люди вставали со скамейки, уходили, садились новые.
Тоня встала и пошла к троллейбусу.
Чего ей мешкать? Ведь никто на свете не узнает, что она там побывала, в районе Зоопарка. Адрес Тоне был известен, как-то в отделе кадров поинтересовалась.
Парк стоял неподвижный и темный за своей решеткой, луна из розовой стала желтой, очень яркой.
Мимо Тони промчался черный с белыми колесами «зил», чуть не сбил ее с ног. Сердце заколотилось.
В чаще деревьев жалобно и протяжно завыл какой-то дикий зверь. Ему ответила сирена санитарной машины.
Тоня ускорила шаг.
А около трехэтажного кирпичного дома с узкими окнами приостановилась, боясь зайти в подворотню.
На обшарпанной стене, освещенной пыльной лампочкой, висела доска со списком жильцов. Тоня подкралась к доске, будто собиралась сделать что-то скверное.
Вот: квартира 40. Гедеоновский, Зильберман, Ивлев, Карманов…
— Ты кого ищешь, дочка?
Вздрогнув, Тоня оглянулась и увидела величавую старуху с сеткой в руках, полной баранок и хлеба.
Старуха подошла ближе. В молодые годы, надо думать, она была очень хороша собой. И сейчас ее белое в крупных морщинах лицо с когда-то серыми, а теперь полинявшими глазами, хранило следы красоты, строгой и неулыбчивой. Бирюзовые сережки голубели в ушах старухи под туго затянутыми седыми висками. На ней было ситцевое, в крапинку, платье, по-деревенски сшитое, без кушака, и валенки с галошами красной резины, невзирая на летнюю пору.
— Ошиблась я, — ответила Тоня, — не в те ворота попала.
Она не спускала глаз со старой женщины, потому что угадывала в ее чертах и даже в голосе черты и интонации ее сына.
«Своя, — поняла Тоня, — мать. Бабка Пал Палыча».
И Тоне захотелось обнять старуху и поплакать на ее плече. Она стояла, не двигаясь, а мать смотрела на высокий Тонин живот под шалью.
— Кто нужон-то? Я и в соседнем дворе знаю людей, покажу.
— Карманов, — сказала Тоня. — Павел Константинович. Нужен он мне. Очень.
Сказала и замерла. Даже Пал Палыч притих под Тониным сердцем, которое заколотилось что есть мочи.
— Пашка? В отпуске Пашка. Не сегодня-завтра воротиться должон Павел. А тебе чего от Павла Константиныча надоть?
Она становилась все строже, глядя прямо в Тонины глаза, но и Тоня не опускала век, лишь тряхнула головой, чтоб согнать черную свою прядь со лба.
Долго молчали.
— А чем ты докажешь, что — его? — спросила мать, кивнув на Тонин живот.
— Ничем не докажу, — ответила Тоня тихо.
— Вон как. Ну вообще-то я с сыном потолкую по-свойски. Он парень прямой. А коли его грех — ответит.
— А мне ответов не надо.
— А чего, алиментов? — усмехнулась старуха.
— Нет, спасибо. Благодарствуйте. Я, конечно, извиняюсь. Будьте здоровеньки.
Она двинулась к воротам, старуха за ней.
— Ты постой, а ну, постой! — крикнула старуха, схватив Тоню за руку и силой усадив ее на ступеньки парадной.
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.