Парикмахерия - [55]

– Чимахай, иди-ка ты спать. Это не к тебе пришли. Видеть тебе этого не надо. Спать пошёл!

Пришлось рявкнуть. Мужик заворожено кивнул, кажется, так и не поняв моих слов. Осторожно, держась за стенку, шагнул в проём сарая. И, как «горнист» не сводил взгляда с того места, где, хоть бы и невидимая за стеной, находилась наша баба, так и Чимахай, не сводя глаз с места, где стоял волк, пошёл к своей лежанке.

А я выдохнул и начал стаскивать с себя одежду. Как-то я устал. То крышу придумывал, то сено косил. Одного мужика убил, другого побил, четверых взрослых истериков успокоил. Ванька-попадун общеуспокаивающего действия. Вроде брома. Хорошо, что сегодня только нервные попадались. А то пришлось бы, к примеру, ещё и слабительным поработать. Пропотел я сегодня и притомился. Вот пускай ночной ветерок и остудит. И горячее тело, и горячечную голову.

Я скинул с себя всё. Даже бандану и сапоги. Только дрючок в руки взял. И пошёл с палочкой на волка. Ну не съест же он меня? А если и съест… Может, оно к лучшему будет? Раскусит бредовую головёнку и… «Мёртвые сраму не имут». Я подошёл к своей «анимированной совести» шага на два. Сел перед волком на корточки и стал смотреть ему в глаза.

Никогда не смотрите в глаза незнакомому зверю — прямой, не моргающий, не скользящий взгляд — признак опасности, угрозы. Предвестник нападения. Только он за мной уже столько времени ходит. Может, мы уже — «знакомые звери»?

Здоровый волчара. Ну и что? Кавказские овчарки чуть меньше. А они меня всегда все любили. Я не знаю почему. С большими собаками у меня проблем не было. Нет, вру — не вообще с большими, именно с овчарками не было. Этим собакам приходится работать в отрыве от человека, выполнять не простенькие команды типа «сидеть» или «фас», а сложные, многошаговые: «отгони отару на верхнее пастбище». Думать им приходиться. И за себя, и за человека, и за стадо. Выживают не только самые сильные, но и самые умные.

Они умные — и я не дурак. Так чего ж двум умным ссориться? Вот у меня и нет проблем с овчарками. Ни с восточно-европейскими, и ни с немецкими, ни с колли. Кавказцы просто приходили и старались лечь на ноги. Здоровенные псины, кудлатые как овцы, из группы в тридцать-сорок особей хомосапиенсов всегда выбирали меня. И старались привалиться к боку. Так было в горных осетинских аулах. Потом я столкнулся с кавказцами в Центральной России. Не с «лицами кавказской национальности», а с мордами. Именно, что столкнулся — когда такая махина вылетает из калитки и кидается на грудь — «фу!» кричат все. Всей улицей. Даже наряд патрульно-постовой службы, случайно проезжавший мимо. А чего кричать? Ведь по собаке же видно — когда она идёт в бой, а когда — знакомиться с приятным человеком. Я потом с этим псом проводил времени не меньше, чем с его хозяйкой. Но — до первой рюмки. Нормальный пёс спиртного не любит. Когда видел, как подвыпившие гости лезут к собаке или кошке с сюсюканьем — всегда жалко становилось. И глупых хомосапиенсов, которые не чувствуют как они воняют, и бедное животное, которое вынуждено это всё терпеть.

И ещё проверенное правило — не опускайте ладонь сверху на голову малознакомого зверя. Никогда. Собака воспринимает это как угрозу, как попытку подавления. Как право господина, сильного, старшего. Так можно успокаивать маленьких щенков. Положи и прижми, пока не успокоится. Потом они вырастут и будут и дальше такое хозяину позволять. Но от чужого… Для матёрого кобеля — это смертельное оскорбление. Я один раз так ошибся и чудом остался цел. Когда матёрый кобелина чёрной овчарки летит на тебя во весь мах, когда хозяин его бежит сзади, дико матерясь и явно не поспевая, а у тебя в руках только тоненькая цепочка — поводок от моей колли, которую только что отпустил побегать… И песок из-под лап чёрной оскаленной смерти, несущейся на врага во весь опор, вылетает горстями выше человеческого роста… Меня тогда спасла моя «шотландка». Выскочила неизвестно откуда, ударила кобеля грудью в плечо, так что тот четыре раза перевернулся через голову в туче песка. И стоит. Аристократка рыжая. Кобель никогда сучку рвать не будет. Только скулит — хорошо приложился. А эта… Хоть бы голову повернула. Хоть на собаку, хоть на людей. Дождалась, пока хозяин кобеля на поводок возьмёт, и побежала по своим собачьим делам дальше — запахи собирать. Хорошо, что я ничем новым не мог привлечь её внимание. А то… стыдновато было бы.

Я этого своего волка молоком не выкармливал, лужи за ним не подтирал — общаемся «по-взрослому» — протянул волку правую ладонь под нос. Он понюхал и зарычал. Негромко, но я же вижу, как у него шерсть дыбом на загривке встаёт. А и правда — я же правой рукой шашечку свою держал. Там, наверняка, кровь и на рукоятку попала. Отложил дрючок и протянул левую. Волк понюхал, успокоился. И пошёл по кругу — почти не отрывая носа от моей кожи. Обошёл кругом.

Сюр в третьем поколении: ночь, луна выглянула, пустой двор. На корточках сидит тощий, абсолютно голый, абсолютно лысый подросток с вытянутыми вперёд руками. А вокруг ходит здоровенный волчара, чуть не касаясь носом, и пофыркивает сверху. Он же просто выше меня ростом в такой позиции! «Зверь воздвигнувшийся».