Парадокс власти. Как обретают и теряют влияние - [18]

Сплетни пятнают репутацию индивидуумов, которые вредят общему благу{89}. Исследователи, наблюдавшие за командой гребцов одного из колледжей Восточного побережья{90}, фиксировали добродушное подшучивание спортсменов по дороге на тренировку и с тренировки. Сплетни все время возвращались к одному из членов команды, который опаздывал на тренировки, отлынивал или сбивался с ритма. Он не способствовал общему благу. Скотоводы на западе Соединенных Штатов, обычно скупые на слова, сплетничают о тех, кто должным образом не следит за своими изгородями{91}. В данном случае объектами сплетен также становятся люди, чьи действия подрывают доверие сообщества, – владельцы ранчо, не ремонтирующие изгороди. В сообществах охотников и собирателей сплетни направлены на склонных к насилию грубиянов, которые эксплуатируют других, крадут пищу и сексуальных партнеров.

Распространение сплетен по сетям социальных связей усиливает их способность портить репутации тех, кто не содействует общему благу. Каждую услышанную сплетню мы передаем в среднем 2,3 человека{92}, обычно с более высоким статусом и сетью социальных связей – например ярким молодым женщинам с высоким статусом, как в исследовании женского клуба. Сплетни передаются индивидуумам, обладающим наибольшими возможностями создавать и разрушать репутации других.

Социальный инстинкт, побуждающий к сплетням, настолько силен, что он стал причиной появления институтов, которые выполняют их основную функцию. В Англии XVII в. первые газеты{93}, чтобы поддерживать свою популярность и финансовую состоятельность, представляли собой собрание слухов о живущих по соседству мошенниках, бездельниках, ловеласах, пьяницах, волокитах и растратчиках, а также о непристойном поведении аристократов. Один из мудрейших людей Америки, Бен Франклин, был автором первой в стране колонки слухов, которая содержала язвительные комментарии по поводу непристойного поведения окружающих.

В современном цифровом мире слухи и формирование репутаций, словно вирус, заполонили веб-сайты и блоги{94}. Рестораны, магазины и отели внимательно следят за своим рейтингом в Yelp, который определяют клиенты. Рейтинги политиков публикуются на сайтах Gawker и The Onion. #ShittyTippers Twitter публикует имена известных личностей, замеченных в чем-то предосудительном. Блог Holla Back NYC, теперь не существующий, позволял женщинам публиковать фотографии мужчин, которые к ним приставали – распускали руки, свистели или ухмылялись.

За одержимость распространением сведений о репутации приходится платить: вторжением в частную жизнь, ошибками идентификации, травлей и другими косвенными формами притеснения. Большинство из нас незаслуженно становились жертвами сплетен и страдали от этого. Однако польза от того, что группам позволено свободно распространять сведения о репутации, перевешивает вред.

В интересном исследовании, одном из первых, посвященных этой идее, 24 участника были разделены на группы по четыре человека, и в каждом новом раунде они играли с новыми партнерами. В каждом раунде участникам выдавалась определенная сумма денег, и у них была возможность сделать взнос в фонд группы. Собранная сумма затем увеличивалась экспериментатором и делилась между четырьмя игроками. В этой игре исследовалась склонность действовать на пользу другим – вносить деньги в фонд группы – и противоположное желание не делиться деньгами, а брать их из группового фонда, созданного благодаря щедрости других. В конце первого раунда игроки узнавали, сколько денег отдали в фонд остальные члены группы. Затем состав групп менялся, и игра повторялась – и так шесть раз.

После первого раунда стали происходить интересные события. Испытуемые имели возможность написать записку тем, кто играл с их бывшими партнерами, и проинформировать об их склонности к сотрудничеству или эгоизме. Как и в реальной жизни, все участники эксперимента знали, что об их поведении будут распространяться слухи. В более строгих условиях – сплетни плюс остракизм – участники эксперимента имели возможность не только распространять слухи, но также голосовать за то, чтобы исключить бывших партнеров из игры.

В нейтральном варианте, когда отсутствовала возможность сплетен или остракизма, в каждом следующем раунде испытуемые вносили в групповой фонд все меньшие суммы. После того как игроки проявили доверие к партнерам, но кто-то эгоистичный воспользовался их щедростью, большинство отказались от сотрудничества и уменьшили взносы. В условиях, когда у участников была возможность сплетничать, они оказались щедрее{95}. А если к возможности сплетен добавлялась возможность остракизма, то в ходе эксперимента щедрость участников росла.

Такие социальные санкции, как сплетни, осуждение и остракизм, являются очень действенными, и ими часто злоупотребляют (особенно власть имущие). В то же время это мощные социальные практики, присутствующие во всех культурах; с их помощью члены группы повышают статус тех, кто способствует общему благу, и не дают подняться к власти людям, которые больше заботятся о себе.

Власть – это дар

Эксплуататорское, эгоистичное и насильственное поведение ослабляет группу. Члены группы это знают, и, кроме того, у них есть опыт взаимодействия с индивидуумами, которые злоупотребляли властью, отличались жадностью и импульсивностью. Поэтому группы предпочитают наделять властью людей, проявляющих такие качества, как энтузиазм, доброта, фокусировка, спокойствие и открытость. Группы формируют репутации, отражающие способность людей действовать в интересах всех, и опираются на эти репутации для сотрудничества, совместных действий и формирования прочных связей. Группы повышают статус щедрых, разрушают репутации эгоистичных и склонных к обману и насилию при помощи такого превосходного инструмента, как сплетни. Власть не берут. Ее получают.