Папство и Русь в X–XV веках - [71]
Отныне папство могло продолжить свое существование, только окончательно отказавшись от миродержавной программы средневековых пап. Только перейдя на положение орудия могущественной власти, только сделавшись инструментом в политике французских королей, папство могло найти новые формы существования. Это и случилось.
После краткого шестимесячного понтификата ничтожного Бенедикта XI папой был избран французский кардинал Бертран де Го, архиепископ бордосский. Новый папа отказался выехать в Рим, а потребовал приезда кардиналов во Францию. Впервые за всю историю папства папа короновался не в Риме. Торжественная церемония состоялась 14 ноября 1305 г. в Лионе, в присутствии короля Франции и королевской знати. Новый папа принял имя Климента V.
Климент V не только не появился в Риме, где все дела вершили назначенные им полномочные викарии (наместники), но в 1309 г. окончательно перевел папскую резиденцию из Рима в Авиньон, город, находившийся на границе с Францией и с 1273 г. принадлежавший папам. Начался семидесятилетний период в истории папства, известный под названием «авиньонского пленения пап», после которого наступил сорокалетний раскол папской церкви, когда одновременно существовало двое пап — один в Авиньоне, другой в Риме. Лишь в 1415 г. на Констанцском соборе была предпринята попытка восстановить единство церкви на Западе. Но и после этого было еще далеко до действительного укрепления папской власти.
В течение всего этого времени на папском троне восседали политики и воины. Их интересы и внимание были целиком направлены на дела итальянские, и прежде всего на свои собственные и своих многочисленных родичей. Вне Италии всякие поползновения пап на политическое вмешательство встречали решительный отпор, теперь уже не только в быстро усиливавшейся Франции, которая, преодолев феодальную раздробленность и выйдя из Столетней войны, шла быстрым шагом к абсолютной монархии, но и в Англии, и даже в феодально-раздробленной и политически слабой Германии, где папских эмиссаров также встречали без энтузиазма.
Таким образом, XIV и XV вв. в истории католической церкви являются периодом долгого кризиса папства, периодом упадка и бессилия. Идея всемирного господства пап и подчинения им светских государей отошла в прошлое.
Крушение средневековой концепции папской власти как власти миродержавной, происшедшее в XIV в., было настолько явным, что его понимали и современники событий. Так, Петр Дюбуа, магистр Парижского университета, автор ряда книг, проникнутых смелым духом нового, входившего в жизнь средневековой Европы в связи с развитием городской жизни и ростом городской культуры, писал о том, что прежний взгляд на христианство как на «союз государей под духовной гегемонией папы», чья власть распространяется на все, как светские, так и духовные интересы людей, сделался «пустым призраком».[469] Он настаивает на том, что папство должно открыто отказаться от всяких притязаний на светскую власть, от всех попыток восстановить свое былое могущество, должно отказаться от территориальных претензий.
Конечно, ни Петр Дюбуа, ни подавляющее большинство его современников не понимали под этим умаление роли папства как руководящей силы католической церкви и признавали ее авторитет как высшей моральной, воспитательной и идеологической силы современного им общества. Больше того, они считали, что только отказом от светского господства папство может обеспечить за собой упрочение авторитета такой моральной силы. Они признавали и необходимость укрепления и распространения этого морального авторитета папства не только в странах Западной Европы, но и на Востоке, снова возвращаясь к вопросу об единстве двух христианских церквей. Но теперь речь могла идти только о религиозном объединении. А такое понимание было, как известно, чуждо папству. Во всех своих стремлениях к унии оно всегда выдвигало на первый план подчинение папской власти и лишь этим в действительности и интересовалось.
Потеряв всякую самостоятельность, превратившись в один из рычагов французской политики, папам нельзя было всерьез думать о восточной экспансии в прежних формах. Это, однако, не означало, что Русь и подступы к ней — Прибалтика, Галиция, Литва — совсем выпали из сферы внимания папской курии. Как ни ослабел авторитет носителей тиары, католическая экспансии на восточных рубежах западноевропейского мира продолжалась, принимая в зависимости от обстоятельств места и времени различные формы.
Рига продолжала быть крупнейшим в Прибалтике центром не только оживленной торговой деятельности, но и важнейшим центром католического миссионерства на северо-востоке, которое стремилось, под руководством местного епископата, развивать свою деятельность в соседних странах. В этой связи Рига не выходила из круга интересов папской курии.
Главной заботой, непрестанно заставлявшей папство вмешиваться в дела Прибалтики, была в начале XIV в. не столько организация дальнейшей экспансии на восток, сколько стремление упорядочить отношения между различными ее агентами, не перестававшими жестоко враждовать в борьбе за захваченные ими земли и имущество.
