Папство и Русь в X–XV веках - [62]

Можно полагать, что расчеты на помощь Запада против татар, которую папа обещал организовать под условием признания католичества на Руси, были у Ярослава еще до отъезда в Монголию. По-видимому, была намечена и отправка посольства в Лион, которое, однако, сам Ярослав снарядить не успел. Поэтому он перед отъездом мог передать выполнение этого плана своему младшему брату Ивану, сидевшему в Стародубе, уполномочив его на ведение дальнейших переговоров с папой. Этим и объясняется, что папа адресовал свои послания малоизвестному мелкому князю в Суздальской земле, величая его «королем Руси», поскольку тот выступал (в переговорах с папой) от имени великого князя.[420]

Теперь может получить разрешение и остававшийся неясным вопрос о папских посланиях 3 мая 1246 г.

Предположение, что непоименованным адресатом этих посланий был Даниил Галицкий, которое до сих пор принимали почти все, касавшиеся этого вопроса, наталкивалось на серьезные возражения. Ведь известно, что Плано Карпини встретился с Даниилом лишь далеко в степи около Дона, притом не ранее начала марта. Очевидно, что Даниил мог прибыть в Галич самое раннее в конце марта. И если предположить, что князь тут же отправил посольство к папе (такая поспешность совершенно невероятна), то, считая, что путь до Лиона должен был занять по крайней мере шесть недель (в действительности такое путешествие требовало в условиях весеннего бездорожья значительно большего времени), послы Даниила могли прибыть в Лион лишь к 5–10 мая. Во всяком случае, обратное послание папы к Даниилу никак не могло быть датировано 3 мая 1246 г. Учитывая эти неувязки в сроках, некоторые авторы вынуждены были допустить версию, будто Даниил обратился к папе по собственной инициативе, независимо от Плано Карпини и до его приезда. Однако это совсем уж невероятно, поскольку Даниил осенью 1245 г. находился еще в состоянии войны со своими западными соседями, опиравшимися на поддержку папы.

Если же принять новую версию, предположив, что Иван Стародубский завязал переговоры с папой, все сроки легко увязать. Посольство могло быть отправлено еще в декабре 1245 г. или в самом начале 1246 г., прибыло оно в Лион в марте или даже в начале апреля. Таким образом, датировка ответных папских посланий 3 мая 1246 г. получает убедительное обоснование.

Что касается содержания этих обращений, они обычные: в одном из них («Cum te ac»), адресованном «пресветлому королю Руси», папа заявляет о своем согласии, в ответ на просьбу князя, признавшего папский авторитет, принять его под свое покровительство.[421] В другом («Cum is qui»), адресованном «Иоанну, королю», папа сообщает об отправке к нему легата, которого предлагает принять в качестве советчика и помощника как по делам церковным, в проведении унии с римской церковью, так и в организации борьбы против татарских набегов.[422] Третье послание по содержанию идентично предыдущему, адресовано же оно самому легату, «архиепископу Пруссии и Эстонии», по имени, однако, не названному. В этом послании папа предлагает архиепископу выполнять функции полномочного представителя римской церкви на Руси и поручает ему «уничтожать и разрушать, рассеивать и разорять, воздвигать и насаждать все, что по наитию божьему сочтет нужным упорядочить».[423]

Аналогично двум предыдущим и четвертое папское послание, также начинающееся словами «Cum is qui», адресованное «всем верующим в Христа на Руси», к которым папа обращается с призывом содействовать церковной унии с римской церковью. Специальной буллой папа уполномочивает своего легата, того же архиепископа Пруссии, Ливонии и Эстонии[424] по имени Генрих,[425] поставлять «латинских епископов из доминиканцев, францисканцев или из других монашеских орденов, а также из священников» и посвящать их именем апостолической власти.

Последние два папских послания того же дня имеют почти Одинаковое содержание. Одно из них адресовано монахам-доминиканцам — «брату Алексию и его товарищу, который был с ним в Чехии», и предписывает им отправиться к «дражайшему во Христе сыну нашему… пресветлому королю Руси», чтобы безотлучно пребывать при нем. При этом указывается, что папа предоставляет этим монахам такую же полноту прав, какой пользовались те, которые «были направлены к татарам» (имеются в виду Плано Карпини и его спутник Бенедикт Польский).[426]

Другое же послание («Cupientes tuis»), адресованное самому «пресветлому королю Руси», ставит его в известность об отправке к нему этих двух монахов. Первые же слова этого послания: «Стремясь удовлетворить твоим желаниям и насколько мы можем во всем исполнить с богом волю твою», подчеркивают, что папа этим мероприятием отвечает на просьбу самого «короля».[427]

Таким образом, серия майских посланий папы свидетельствует достаточно убедительно о том, что суздальские князья решили вступить в соглашение с папством, рассчитывая, что этим путем можно заручиться поддержкой для военного отражения новых татарских набегов.

Что же касается церковной унии, то о ней, по-видимому, на Руси серьезно не думали, во всяком случае, никаких шагов, направленных на изменение существовавших церковных порядков, предпринято не было. Папские же уполномоченные, наоборот, стремились к одной лишь унии, отделываясь в вопросе о татарах общими фразами и неопределенными обещаниями в будущем. Такое различие в основной позиции делало всякое соглашение бесплодным и лишало намеченные с обеих сторон планы какой бы то ни было реальности.