Папство и Русь в X–XV веках - [52]

Папа адресует свое послание «духовенству и мирянам в России» и настоятельно убеждает их «возвратиться от своих заблуждений на путь истины, от которого они упорно отклоняются». Далее он сообщает об отправке на Русь специального легата, кардинала Виталиса, которому папа поручает «искоренять и разрушать, строить и созидать, что найдет необходимым». Кардиналу поручалось приобщить Русь к католицизму и подчинить ее Риму. «Хотя вы, — писал папа в этом послании, — до сих пор были удалены от сосцов вашей матери, как дети чужие, но мы по возложенной на нас, недостойных, от бога пастырской обязанности просвещать народ его, не можем подавить в себе отеческих чувств и не заботиться о том, чтобы здравыми убеждениями и наставлениями привести в соответствие члены, сообразно вашей главе… О, если бы вы захотели уразуметь, понять, предвидеть до конца и, прогнав мрак от умов своих, возвратились с неверного пути на истинный путь и покорились бы учительству того, кого Спаситель наш поставил главою и учителем всей церкви!». Сказав затем, что апостол Петр поставлен был главою и учителем церкви и что Христос назвал его «скалой, на которой зиждется церковь», и вручил ему «ключи царства небесного», Иннокентий переходит к главному положению о том, что папы — преемники Петра и что вне римской церкви невозможно «спасение». После 1204 г., принесшего победу латинскому мечу на Востоке, у папы появляется новый аргумент: «Обратимся к настоящему: вот теперь греческая империя и церковь почти вся вернулась к почитанию апостольского престола и смиренно приемлет от него повеления и повинуется приказу; разве не будет несозвучным, если часть (т. е. русская церковь, — Б.Р.) не будет сообразоваться со своим целым и отдельное не будет в соответствии с общим».

Понимая, что подобные сетования не отличаются большой убедительностью, папа использует и другие аргументы. Он напоминает, что нынешнее положение на Востоке достигнуто ценой жестокой борьбы, в которой грекам пришлось испытать немалые трудности, пока они, как «заблудшие овцы», не были «приведены к пастырю своему». При этом делается прямой намек на то, что «пастушество» осуществлялось не с помощью хворостины и свирели, а мечом и огнем. Считая такое прямое запугивание, по-видимому, наиболее действенным доводом, папа заключает свое послание выражением уверенности, что теперь русские уразумеют «всю благодетельность подчинения папской власти» и окажут «легату апостольского престола», облеченному папой всеми полномочиями, доверие и послушание, дабы привести «дочь к матери», «заблудших овец в овчарню», «члены к главе». За всеми этими традиционными на языке католической пропаганды метафорическими фигурами скрывалось требование признать главенство Рима и подчиниться ему.

Хотя текст этого послания имеется, как сказано, в папском архиве, можно сомневаться в том, что оно было отправлено. Ничего не известно и о папском легате в эти годы. В русских источниках никаких следов всей этой папской затеи нет.

Католическая экспансия против Руси все теснее сплеталась с интервенцией венгерских и польских королей, с их вмешательством в дела Галицкой Руси. В 1214 г. венгерский король Андрей II в союзе с малопольский королем Лешко Белым вторгся в Галичину и захватил ее. Королем был провозглашен пятилетний сын Андрея — Каломан. Чтобы упрочить захват, Андрей предложил папе утвердить коронацию и осуществить в Галичине церковную унию.[352] Естественно, что в Риме эти проекты венгерского короля были поддержаны охотно. В Галицкую Русь выехала целая рать латинского духовенства, были изгнаны православные священники, началось принудительное «обращение» в католичество. Венгерские оккупанты встретили ожесточенное сопротивление в народе. Пытаясь его сломить, они перешли к террору. Православные церкви подвергались разрушению. На их месте воздвигались католические костелы. В Никоновской летописи, как всегда, лаконично и бесстрастно, все эти события изложены в таких словах: «Того же лета 6722 (1214 г., — Б.Р.) Угорский король посади сына своего в Галиче, и церкви претвори в латынскую службу».[353]

В западных летописях сохранились более пространные сообщения и, в частности, текст письма, которое король Андрей послал папе Иннокентию по поводу захвата им Галицкой Руси и предлагаемой унии.[354]

Как ни выражали в католическом лагере свое удовлетворение достигнутой «унией» и успехами венгров на Руси, их действительное положение было весьма трудным. Политическое усиление венгерского короля неизбежно вносило серьезное осложнение в общую систему международных отношений того времени и вызывало беспокойство у ряда соседей. Еще важнее было то, что венгры вызывали к себе все большую ненависть в местном населении, которое только ждало случая, чтобы выступить против захватчиков и выгнать их прочь. Первая такая попытка была сделана в 1215 г., о чем король тотчас же сообщил папе.[355] С немалым напряжением сил королю удалось на этот раз подавить восстание. Но ненадолго.

В 1219 г. у Галича появился новгородский князь Мстислав Удалой, заслуживший свое прозванье бесстрашием и кипучей энергией, с которой он вел борьбу с врагами русской земли. Навстречу князю двинулось местное население, восставшее против венгерско-католического владычества, и в короткий срок захватчики были дружными усилиями изгнаны из русских пределов.