Пансионат - [14]

— Красотища, — выдыхает Анька.

Во всем необозримом море — ни корабля, ни лодочки, только у самого берега кое-где торчат над водой ржавые точки буйков. Совсем близко планирует наискось к воде крупная чайка — голодная, хищная, с раскрытым оранжевым клювом. Вскрикивает гулким коротким хохотом. Анька ежится и прижимается к Игорю.

— О, Андрюха, смотри — Стас!

Игорь показывает вытянутой рукой, все оборачиваются. Справа чуть выше по склону выдается из парка полукруглая смотровая площадка, и человек у парапета делает им какие-то знаки. Точно, Стас. Андрей машет в ответ. Проделав еще какие-то пассы над головой, его фигура исчезает в кустах.

— Он просит, чтобы мы его подождали, — говорит Марьяна, и так странно, что она вообще говорит. — Это ваш друг?

— С нашего курса, — неопределенно отвечает Андрей.

Стас появляется возле них неправдоподобно быстро, как если бы преодолел разделявшее их расстояние даже не по прямой, а с помощью какого-то сквозного хода. Во всяком случае, уж точно не петлял по серпантину и не ломился сквозь кусты. Ноги у него и вполовину не заляпаны грязью так, как у них всех.

— Ну что, как там твоя разведка? — спрашивает Игорь.

— Любопытно, — отзывается Стас. — Обошел пансионат, прошвырнулся по подсобным помещениям, познакомился с завхозом. Он, как ни странно, человек. В шахматы играет.

Девчонки переглядываются недоуменно.

— Познакомься, это Аня и Марьяна, — запоздало представляет их Андрей. — Как ни странно, тоже люди.

Никто не смеется, хохма повисает во влажном воздухе. Стас деловито кивает девчонкам, отворачивается к морю, смотрит вдаль. Рассказывает:

— Он интересные штуки говорит, этот дед. Что пансионат начали готовить заранее, до того, как началось. Продуктов навезли немерено, у него все кладовки и рефрижераторы забиты, установили автономный генератор, пробили скважину артезианскую. А перед самым-самым закрыли пансионат как бы на профилактику, персонал распустили по домам… прикидываете?

— Получается, они знали? — спрашивает Марьяна.

Стас оборачивается и пристально смотрит на нее:

— Получается, да.

— Если твой дед не врет, — перебивает Андрей. — Кто выиграл, кстати?

— В шахматы? — уточняет Стас. — Я.

И тут все вдруг сбрасывают напряжение и ступор, начинают двигаться, бурлить, раздаются разрозненные смешки. Игорь приобнимает Аньку, Марьяна подходит к самому краю асфальтовой дорожки и футболит носком туфли вниз маленький камешек. Стас откровенно, с исследовательским интересом разглядывает девчонок, и Андрею это не нравится.

— У нас тут тоже разведка, — говорит он. — Хотим дойти до края территории и посмотреть, что там. Двинули дальше?

— Двинули! — с энтузиазмом отзывается Игорь.

— Хорошая идея, — одобряет Стас.

Асфальтовая полоса уверенно ведет их влево и вниз по склону, заворачивает вместе с ним — и сразу за поворотом внезапно кончается, будто уходит под землю. И тут же, в полуметре, вырастает из жухлой травы ржавая решетка, густо переплетенная по всей высоте колючей проволокой. Видно, как она стекает ритмичными секциями вниз по склону, пока не упирается в отвесную обрывистую скалу. Андрей задирает голову вверх, но там решетка уходит в кусты, и ничего не рассмотреть.

— Приехали, — присвистывает Игорь.

— Н-да, — Стас подходит вплотную к решетке, встает на цыпочки, пытаясь поверх мотка колючей проволоки, переплетенной с плетьми какого-то вьющегося растения, заглянуть на ту сторону. — Интересно, что там дальше.

— Ничего, — внезапно звонко говорит Марьяна, и все оборачиваются к ней. — Там дальше ничего уже нет, как вы не понимаете?!

Она прячет лицо в ладони вперемежку с темными прядями волос и беззвучно, неудержимо рыдает.

Андрей делает движение, чтобы подойти и обнять ее за плечи.

Останавливается. Не может.

№ 43, стандарт, южный

(в прошедшем времени)

— Ну что ты такая, — сказала Анька. — Недорого же! Поехали. Может быть, найдешь там кого-нибудь себе.

Анька всю жизнь ее сватала, потому что была настоящий друг, и обычно это получалось так смешно, что Марьяна даже не обижалась. Улыбнулась, придержала створку стеклянных дверей и вышла на широкое институтское крыльцо, полное курящих однокашников, дым их сигарет клубился и конденсировался во влажном воздухе; поморщилась. В анатомке на первом курсе начинали курить все, а она, Марьяна, не начала. Как у всех у нее ничего и нигде категорически не получалось.

— Дождь, — сообщила очевидное Анька.

— У меня зонтик есть. Пошли.

— Да ну тебя! Что там делать, в том парке? Идем лучше на квадрат посидим.

На квадрат, всегда битком набитый во время большой перемены, Марьяне не хотелось уж точно. Достала из сумки зонтик, выстрелила наружу, в полупрозрачно-жемчужную стену, шагнула из-под карниза и обернулась:

— Тогда на паре увидимся, хорошо, Ань? А про тот круиз я подумаю.

Парк за институтом она любила. И озеро, и плакучие ивы, совершенно золотые в октябре, и уточек, смешно вылавливавших из воды плоскими клювами размокший хлеб, и дорожки с лавочками, на которых вечно кто-нибудь целовался, но если очень постараться, можно было найти незанятую и посидеть там с книжкой и йогуртом минут сорок до окончания перемены. Если совсем-совсем честно, Аньку Марьяна позвала с собой так, из искренней вежливости дружбы, что тем не менее предусматривало облегчение от отказа. В парке было хорошо самой. Особенно сейчас, в дождь.