Пансион благородных девиц - [22]

Генри отложил тюбики и медленно пошел в ту сторону, в которой упала книга. Это было старое издание, как и большинство изданий в этой, несомненно, очень дорогой библиотеке. Обложка была выполнена из кожи и окрашена в красный цвет. Генри оглянулся по сторонам: никого. Отчего же книга выпала? «Этот дом может все…» – вспомнил он слова Клариссы.

Генри присел на корточки перед открытой книгой, что лежала на полу у высокого стеллажа. Он прочитал начало страницы:

«Я был не один… Комната была та же, нисколько не изменившаяся с тех пор, как я в нее вошел. Я мог различить благодаря лунному свету свои собственные следы, которые разрушили сеть накопившейся на полу паутины. В лунном свете против меня находились три молодые женщины; судя по одеждам и манерам это были леди. Я думаю, что видел их сквозь сон, так как несмотря на то, что свет луны находился позади них, от них не было никакой тени на полу. Они подошли ко мне вплотную и, посмотрев на меня, начали затем шептаться между собой. Две из них были брюнетками, с тонкими орлиными носами как у графа, с большими темными проницательными глазами, казавшимися совершенно красными при бледно-желтом свете луны. Третья леди была белокура – самая светлая блондинка, какая только может существовать, с вьющимися, густыми золотистыми волосами и с глазами цвета бледного сапфира. Мне казалось, что я знаю это лицо, что я во сне его когда-то видел, но никак не мог вспомнить, где и когда именно».

Генри взял книжку в руки, закрыл ее, но палец остался на открывшейся после падения странице.

– Надо же! – ухмыльнулся он, прочитав название книги и имя ее автора.

– Что тебя так удивило? – неожиданно раздался голос Клариссы. Генри в очередной раз вздрогнул, отчего ему стало немного стыдно, глаза невольно, но очень быстро оценили размер тени, которая исходила от женщины. «Тень была!» – моментально среагировал мозг, переваривая только что поступившую в него информацию из книги в красной кожаной обложке.

– Знаменитый «Дракула», – сказал он и замер, все внимательнее рассматривая Клариссу, что подходила к нему. На ней было надето длинное черное бархатное платье, а волосы были подобраны в золотистую сетку.

– Это же точная копия…

– Нет, мой дорогой, – перебила его Кларисса, – это оригинал. Это то самое платье Абигейл Дункан, в котором она запечатлена своим зятем на портрете в галерее.

– Оно прекрасно, – сказал Генри.

– Спасибо, я знаю, – кокетливо улыбнулась женщина и вынула из рук парня книгу, стараясь не потерять то место, где был его палец. Она бегло пробежалась глазами по тексту и улыбнулась.

– Бедный Джонатан, – сказала она, – он так и не смог оценить любовь тех женщин… Я думала, ты уже нашел себе книгу для чтения.

– Это прозвучит странно, – сказал Генри, – но она сама упала и раскрылась именно на этом месте.

– Джонатан решил так донести до тебя историю своей судьбы, – улыбнулась Кларисса, возвращая Генри уже закрытую книжку. – Будь добр, поставь ее на место. И будем приступать.

Он работал три часа без перерыва. Начало всегда дается не просто: ошибка, допущенная на первом этапе, может негативно повлиять на всю работу. Кларисса была, как показалось Генри, опытной натурщицей: она умело держала позу, долгое время спокойно выдерживала спину идеально ровной, взгляд был неизменно устремлен на художника. Этот взгляд… Генри был рад тому, что, как будущий автор портрета Клариссы, открыто может часами наблюдать за ее взглядом. Нет, он не соблазнял его, хотя, определенно, был достаточно горячим. Любой другой мужчина несомненно бы увлекся этими голубыми глазами, но не Генри. Взгляд Клариссы его интересовал исключительно с творческой стороны: ее глаза будет непросто изобразить так, чтобы передать на холсте их истинную глубину. Но в том и азарт художника: браться за тяжелую работу, вкладывать в нее свою душу, нервничать из-за напряженных моментов и бороться с желанием все зачеркнуть к чертовой матери. В итоге рождается прекрасное творение: в болях и муках, как любое дитя, затмевая все мучения радостью от своего появления на свет.

Генри знал, что портрет Клариссы – это сложная и необычная для него работа: он должен все выполнить идеально. Оливия нахваливала его, и сейчас он не имеет права подвести невесту.

– Почему Абигейл? – спросил он у Клариссы, делая эскиз.

Кларисса дала понять мимикой, что не поняла вопроса.

– Я имею ввиду, почему наряд именно Абигейл? – пояснил парень. – Почему не Кларисса, в честь которой вы были названы?

– Абигейл более значимая фигура в нашей династии, чем Кларисса, – ответила женщина. – Безусловно, Кларисса достойная женщина, которой выпала тяжелая судьба. Но Абигейл – это начало начал в семье Дункан.

Генри кивнул, продолжая рисовать, хотя ничего не понял из слов Клариссы.

– У Абигейл было три дочери, и все они скончались до того, как умерла и она сама, – неуверенно продолжил Генри. – Каким же образом ваша династия не прервалась?

– Я не буду много говорить, чтобы не отвлекаться от позирования, – сухо ответила Кларисса, – но ведь были и другие Дунканы. Поверь, дорогой, тебе ни к чему знать всех подробностей, к тому же это было так давно… Ветер с тех пор миллионы раз обогнул нашу планету, развевая воспоминания о том времени.