Пани Эльжбета - [2]

Замечу еще, что планировка квартиры была довольно удобна: входная дверь вела в длинный и просторный коридор, где справа располагалась та самая убогая кухня, а слева - детская, туалет и ванная. Коридор заканчивался входом в гостиную, смежной с которой была спальня. Высокие потолки, много воздуха, старинные изразцовые печки, блестящий узорный паркет, тихий район, спокойные соседи - короче, хороший дом (+хорошая жена), ну что еще нужно человеку, чтобы спокойно встретить старость, как говаривал басмач Абдулла. Или, как минимум, спокойно набраться сил перед новым учебным годом. Но хорошая квартира оказалась нехорошей в самом мистическом смысле слова, а началось это так.

Был душный, очень жаркий день, я почему-то помню его очень отчетливо. Утром меня разбудил звонок матери: надо было срочно приехать, помочь малярам двигать мебель, то есть делать с ними часть работы, за которую я же им и платил. Двигая один из шкафов, я неосторожно задел стремянку, неизвестно зачем принесенную малярами (с нашей высотой потолков можно было обойтись табуреткой), и она упала мне на спину. Честное слово, я почти жалею, что не на голову - во всяком случае, тогда проблем с объяснением всего последующего не возникло бы. Потирая ушибленную спину, усталый и раздраженный я поехал обратно, обливаясь потом, поднялся на третий этаж по узкой деревянной лестнице, вошел во всегда прохладную квартиру - и тут в предчувствии грозы к болям в спине добавилась головная боль.

Я выпил таблетку анальгина и лег на диван в гостиной (служившей мне все это время спальней). Тишина в квартире и усталость склонили меня к полудреме, начавшей переходить в сон; и я уснул бы, но тут за окном грянул первый удар грома, и я очнулся. Сильная гроза длилась почти два часа, но зато когда я вышел вечером пройтись, воздух был необычайно свеж, а булыжник мостовых необычайно чист. Погуляв с полчаса в Стрыйском парке, я около девяти вернулся домой, поужинал, посмотрел какой-то фильм и в одиннадцать лег спать. Все эти ничтожные подробности, разумеется, не имели б никакого значения, если б с той ночи не начались странные и таинственные события, которым и посвящен мой рассказ.

Прежде чем перейти к их описанию, хочу особо отметить два обстоятельства: во-первых, ни по материнской, ни по отцовской линии у меня не было в роду душевнобольных, а во-вторых, я не пил ни в этот день, ни накануне, ни во все последующие дни даже пива, не говоря о чем-то более крепком - не было ни средств, ни желания, ни компании.

Итак, я лег спать около 11 вечера и почти сразу уснул, что со мной бывает не так уж часто. Не знаю, сколько я спал и отчего проснулся; но среди ночи что-то заставило меня открыть глаза.

В гостиной было темно, в щель между неплотно прикрытыми шторами слабо виднелась узкая полоска окна - стояла ночь полнолуния, и небо было светлым. В квартире было необычайно тихо. Обе двери, ведущие в гостиную - из коридора и спальни - были закрыты. Из каких соображений я их закрыл - ведь я был один в квартире - я не помню, может, и механически, но они были закрыты, это факт. Одна створка окна была чуть приоткрыта, и в комнату вливался чудесный ночной воздух, но ни единого звука не доносилось извне. Я зевнул, перевернулся на спину, закрыл глаза, желая вновь уснуть, но сразу это не удалось, и я начал думать о разных предметах, переходя от более значительных к менее значительным, а потом и вовсе к какой-то чепухе. И в то мгновение, когда мысли начали путаться, мне вдруг померещилось, словно я слышу - или я и впрямь слышал? - едва уловимый звук.

Сперва я подумал, что это звон трамвая (иногда ночью было слышно, как он со звоном поворачивает по рельсам), но звук был другой, менее отчетливый и, главное, более близкий.

Мне почудилось, что на кухне кто-то тихонько бренчит посудой.

От кухни гостиную отделяла стена, причем к этой стене было повернуто изголовье моего дивана, так что если б там действительно кто-то копошился, я слышал бы это куда отчетливей. Звук был странный: близкий и в то же время едва слышный. И если б не абсолютная тишина, я никогда не уловил бы его.

Насторожившись, я приподнялся на локте и прислушался, всматриваясь в темноту. Ничего, кроме моего собственного дыхания, не нарушало гробовую тишину. Решив, что я стал жертвой обмана чувств и что странный звук порожден беззвучием, как иногда бывает, я снова лег и закрыл глаза - и вновь услышал! Словно кто-то подвинул табуретку, во всяком случае, неопределенный звук даже тень звука - походил именно на скрип ножек по полу. Я снова встревожился и сел на кровати. Сидел я долго, но больше ничего не слышал все та же тишина.

В конце концов ожидание загадочных звуков мне надоело, я лег и уснул, рассудив, что если б в квартиру забрались воры, что было абсолютно нереально (изнутри дверь закрывалась на цепочку), прислушиваться не пришлось бы. Вы спросите, отчего я не выглянул в коридор и не заглянул на кухню, ведь это было самое простое? Не знаю. Как-то и мысли такой не возникло, неведомо почему.

Утром о странных ночных звуках я вспомнил, уже бреясь, и счел их чушью. Начинался чудесный солнечный день, заставлявший относиться ко всему, связанному с ночным мраком, с изрядной долей иронии. Я решил, что мне померещилось - бывает! - и выбросил все это из головы.