Памятное лето Сережки Зотова - [10]

— Сережка, подожди! — окликнул отец.

— А я к маме.

— Ее там нет, — глядя куда-то в сторону, сказал отец.

Сергей остановился:

— А где она?

Отец не торопился с ответом:

— Она, брат, уехала…

Голос отца печальный, а взгляд грустный и задумчивый.

Ошеломленный Сергей даже не нашелся что сказать.

— Мама уехала далеко. К родственникам. И надолго. Так что мы, брат, остались с тобой одни. Вот такая петрушка. Понял?

— Понял, — чуть слышно ответил Сергей, ничего не понимая.

Они молча зашагали дальше.

В сенях стоял только один велосипед. Мужской.

Отец взялся готовить ужин. Сергей стал помогать.

— А на чем мама уехала? — вдруг спросил Сергей.

— На чем? Поездом.

— А велосипед с собой взяла?

— Нет, зачем же.

— В сенях нет его. Только твой.

— Да, да. Правильно. Мамин там, в бригаде остался.

Сергей начал рассказывать, как ему жилось эти дни у бабушки Фроси.

Казалось, отец слушает, и даже внимательно, но слышит почему-то не все. А на некоторые вопросы Сергея отвечает просто невпопад. Почему бы это? Может, он нервничает из-за того, что мама уехала? Конечно, лучше бы не уезжала, сидели бы все вместе и ужинали, а то ее нет. Но она ведь приедет. Сергей не раз слышал, как мать говорила отцу, что соскучилась по своей родине и обязательно съездит туда. Вот, значит, собралась и поехала.

— Будем спать ложиться? — предложил отец.

— Можно и спать, — согласился Сергей. Едва его голова коснулась подушки, он сразу же уснул.

Обычно он никогда ночью не просыпался, и мать даже хвалила его за это. А вот теперь почему-то проснулся. Совсем неожиданно.

Он обвел глазами комнату…

Привернутая лампа сеяла слабый желтоватый свет, по углам сгустились тени. Подперев голову ладонями, у стола сидел отец. Сергею было хорошо его видно, потому что на лицо Николая Михайловича падал из-под абажура свет. Сергей хотел было окликнуть, но то, что он увидел, так удивило и поразило его, что он не проронил ни звука. Отец сидел с закрытыми глазами, крепко закусив нижнюю губу, а по небритым его щекам текли слезы… Да, да, слезы! Такого Сергей никогда не видел, и не только не видел, он даже подумать не мог, чтобы его отец, такой смелый, большой и сильный, — и вдруг слезы. Он всегда Сергею твердил, что настоящий мужчина не должен плакать, что хлюпанье есть признак слабости характера. И вдруг такое… Сергей весь сжался. Сам не зная почему, он понял, что случилась какая-то ужасная беда.

— Пап! — тихонько позвал он.

Отец не спеша, будто соображая, где он и что с ним, оторвал от ладоней голову.

— Чего не спишь? — также шепотом спросил он.

— А ты?

— Да вот немного засиделся.

Отец незаметно смахнул рукой слезы.

— Сам говорил — нехорошо, и сам плачешь, — прошептал Сергей, тоже готовый разреветься.

— Я, брат, не плачу. Просто задумался и не заметил… Бывает иногда такое в жизни. Давай спать.

— Я с тобой лягу?

— А в чем дело? Переходи. Вот только постелю.

Отец разобрал свою постель, и довольный Сергей перекочевал туда, забравшись к стеночке. Когда лег и отец, Сергей весь прижался к нему, удобно устроив голову на могучей отцовской руке.

— Как же нам, Сережка, завтра быть? Мне утром обязательно нужно на работу. Пойдешь опять к Тане?

— Пойду, — охотно согласился мальчик.

— Надо, брат, ничего не поделаешь. А вечером я приду за тобой. Таня-то ведь хорошая девочка?

— Хорошая, — согласился Сергей.

Отец привлек к себе сына, пошарил рукой — не раздет ли тот.

— А когда мама приедет? — спросил Сергей.

— Долго не приедет, — помолчав, проговорил отец.

Сергей чувствовал, что от него что-то скрывают.

КАК БЫТЬ ДАЛЬШЕ?

В этот день Николай Михайлович в поселок вернулся поздно, когда уже совсем стемнело. Не заходя домой, он направился к бабушке Фросе за Сергеем, но там мальчика уже не было. Не было также ни бабушки, ни Тани.

«Видно, пошли к нам, — решил Николай Михайлович и заспешил домой. Но почему они не дождались меня?»

У калитки его встретил веселым лаем Шарик.

На завалинке сидела бабушка Фрося, рядом, положив ей на колени голову, — Таня. Она спала. Сергей сидел на ступеньке крылечка, привалившись к перилам. Увидев отца, он сорвался с места и бросился навстречу.

— А я к вам заходил. Только смотрю — никого нет.

— Сбежал Сережка, — пожаловалась бабушка Фрося.

— Как сбежал? — удивился Николай Михайлович.

— Или обиделся, или что-нибудь другое — сама не пойму. Весь день играли с Танюшкой. Поужинали тоже. Потом гляжу — ни с того ни с сего насупился. Спрашиваю: чего, мол, ты, Сережка? Молчит. Я к Танюшке, она тоже знать ничего не знает. А он кликнул Шарика и ушел. Мы за ним. Так вот и сидим весь вечер.

— Ты что же это, сын, а? (Сергей молчал.) Вы уж не сердитесь на нас, бабушка Фрося.

— Чего тут сердиться… С детишками всякое бывает. Завтра сам приведешь или прийти за ним?

— Я опять рано уеду. Если не очень затруднит, приходите. Я даже не знаю, как быть дальше.

— Да вы не беспокойтесь. Пускай пока живет у нас. Парнишка он хороший и не озорной, смышленый. Да и с Танюшкой подружились, прямо водой не разольешь. Насчет поливки тоже не сомневайтесь. У нас в этом году поливать нечего, так что я в охоточку на вашем огороде буду справляться.

Бабушка Фрося и Таня ушли.

Когда уже легли спать, Сергей вдруг сказал: