Памяти Петра Алексеевича Кропоткина - [13]

В силу всего сказанного мы считаем совершенно необходимым на первых же порах:

Признание ненужности класса, пользующегося привилегированным родом занятий, другими словами:

Признание обязательности лучшего мускульного труда для всех членов общества, рядом с признанием в выборе этих занятий полной свободы каждой личности, если ты докажешь свою способность к избираемому роду занятий.

Осуществление этих двух условий равенства и переход их в действительную жизнь обеспечиваются осуществлением четвертого условия — равенства в образовании, не только возможности равенства в образовании, но действительно фактического.

Безусловно отрицая, чтобы наиболее выгодное прогрессивное движение в обществе совершилось путем развития меньшинства, получающего образование несравненно большее, чем остальное общество, мы вовсе не хотим на общественные средства выделять такое меньшинство; поэтому нам ненужно ни университетов, ни академий, содержимых на общественные средства, если ими не пользуется каждый без исключения член общества. Если отдельные личности, захотевшие употребить свои досуги на дальнейшую разработку своих умственных способностей, будут учреждать высшие учебные заведения, ученые общества, консерватории и т. п., — пусть учреждают они их на продукты своего досуга, пусть посещают их в часы досуга, в то время, как другие члены общества будут тратить эти часы на заботы или увеселения, но общество, не желающее накладывать руки на те условия равенства, которых добилось своими усилиями, не должно уделять на эти учреждения ни единой единицы общественного труда.

Мы не хотим, чтобы само образование с детского возраста стремилось разбить людей на управляемых и управляющих, из которых первые знакомы по преимуществу с черною работою труда, необходимого для обыденной жизни, а вторые — преимущественно с приемами управления и с так называемыми высшими проявлениями человеческого ума. Поэтому нам вовсе не нужно университетов, которые создадут докторов, когда большинство трудящихся на этом же поприще будет обречено на исполнение обязанностей сторожа, сиделки или фельдшера; адвокатов, когда большинство может быть только писцами; профессоров — рядом со сторожами; кабинетных ученых, техников — рядом с чернорабочими.

Повторяя формулировку Прудона, мы скажем: если морское училище не есть само судно с его равноправными матросами, получающее теоретическое образование, то оно создает офицеров над матросами, а не матросов; если техническое училище не есть сама фабрика, сама мастерская-школа, то она создает мастеров и управляющих, а не рабочих и т. д. Нам не нужно этих привилегированных учреждений, нам не нужно ни университетов, ни технических училищ, ни морских академий, созданных для немногих; нам нужна больница, фабрика, химическое производство, судно, производящая мастерская, школа для работающих, которая, ставши уделом, с невообразимой быстротой перешагнет уровень теперешних университетов и академий. Устранив весь ненужный балласт бесполезных знаний, изобретя ускоренные приемы образования (которые всегда являются лишь тогда, когда является на них неотложный спрос; Америка может отчасти служить тому реальным доказательством), школа подготовит здоровых работников, одинаково способных как к дальнейшему умственному, так и к дальнейшему физическому труду.

Сколько часов в каждом возрасте должен будет ученик заниматься производством (не игрой в производстве, как в нынешних технических и реальных училищах) и сколько часов теоретическими занятиями, и до которого возраста последнее будет обязательно, — решит тогда каждая община, каждый округ независимо, и, конечно, это решение будет не случайное, не теперешнее, а на основании разумных начал.

Мы должны сказать, наконец, несколько слов об обязательности образования, которая всегда была предметом стольких споров. Мы полагаем, что источник всех споров был тот, что возражавшие против этой обязательности всегда имели в виду современное государство со всеми его атрибутами. Но очевидно, что мы можем говорить об обязательности образования не в нынешнем обществе с его теперешним государством, а о будущем обществе с теми учреждениями, которые будут выполнять те из полезных отправлений (или, вернее, могущих быть полезными), которые теперь отправляет государство.

Поэтому мы, конечно, считаем, что в будущем обществе образование, до известных пределов, определяемых самим обществом, будет и должно быть обязательным.

В силу сказанного, мы считаем необходимым для осуществления этой четвертой стороны идеала равенства:

«Признание необходимости закрыть все университеты, академии и проч. высшие учебные заведения и открыть повсеместно на общественные средства школу-мастерскую, которая в очень скором времени объемлет преподавания, конечно, разовьется до уровня теперешних университетов и превзойдет их».

Установить согласие по 5 пункту, политического равенства, всегда было труднее для всех социальных школ; несколько десятков лет научные представители социализма не находили даже возможным осуществить свои идеалы иначе, как при посредстве сильного централизованного государства, сильного правительства, которое устанавливало бы, регулировало бы все общественные отношения, вмешивалось бы во все мелочи частной жизни людей. Особенно разделились эти понятия среди писателей Франции и Германии. Но оттого и естественно отвращение как во многих массах, так и в весьма искренних социалистах от прочих справедливых начал коммунизма.