Памяти Императорской русской армии - [10]
Мы ночевали под ружейным огнем какой-то немецкой Этапной роты с того берега реки Стохода, а на другой день, перед рассветом, Волгцы вновь переправились через реку и захватили мирно шествовавший венгерский обоз, везший несколько тысяч пар прекрасного шерстяного белья.
С полудня германские пехотные цепи Ковельской дивизии начали на нас отовсюду нажимать. Мы отошли к селению Гривы и узнали, что немцы уже замкнули выход обратно. Они подвезли по железной дороге на Маневичи бригаду и захватили Серхов. У Езерцов полковник Черный вел бой с венгерской кавалерией, отбросил ее и даже взял пленных, но венгерцы продвинулись левее его и заняли выходы из Езерцов.
В сумерки наш конный отряд в пять полков, с орудиями собрался в Езерцах. Местный житель взялся вывести нас по какой-то лесной тропе, еще не занятой противником. Было так темно, что едущего впереди всадника не было видно. Низко клубились осенние тучи и мрачна была ночь. Впереди колонны шел крестьянин в серой свитке[7] с фонарем в руках, за ним узкой, растянувшейся на несколько верст колонной шла конница. Мы выступили в семь часов вечера и в два часа ночи подошли к спавшему в мертвой тишине селению Боровое. Послали узнать, кто там. Оказалось — наши.
— Чем я награжу тебя, золотой человек? — спросил я провожатого.
— Ничего мне, ваше превосходительство, не надо. Рад послужить Государю и войскам его. Если милость ваша будет, дайте мне Егорьевскую медаль с Его портретом, чтобы мог я своим внукам передать на память об этом дне… Подвиги Волгцев должны были быть награждены. Они почти все имели Георгиевские кресты, и мечта их была прославить перед войском весь полк. Получить «шефом» Наследника Цесаревича. Это громко говорили и офицеры и казаки.
«Господи! Если такая монаршая милость будет, надо нам какой-нибудь особенный подвиг совершить. Всем полком „на него“ ударить, да так, чтобы либо победа вышла, либо уже всем без останку погибнуть».
Таково было обаяние личности Государя и Наследника в 1915 году.
И как непохоже было это настроение доблестных Волгцев на настроение того несчастного солдата, который на пышную речь Керенского под Ригой сказал: «Вы посылаете меня на убой за землю и волю. Но какая же земля и какая воля для убитого? Мертвому ничего этого не нужно…»
В одних горела ярким светом бессмертная душа, согретая высоким сознанием величия подвига, в другом было только тело — уже мертвое даже и тогда, когда оно дышало и двигалось.
И счастливы те убитые, которых мы хоронили в долинах Стыри и Стохода. Они знали, за что они умирали.
Передо мною письмо, написанное 25 апреля 1922 года из Софии, из остатков Русской армии. Пишет вольноопределяющийся из кадет, юноша солдат. Его дух мятется и инстинктивно находит успокоение в том, в чем находили его наши отцы и деды, в чем находили его и Волгцы, мечтавшие умереть за своего будущего шефа.
Мой корреспондент, человек мне совершенно неизвестный, пишет по поводу моего романа: «… если бы Вы знали, как я завидовал хорунжему Карпову, когда он умирал. Завидовал потому, что он знал, за что он умирает и у него на душе было спокойно… Я вообще не понимаю, какие могут быть у русских людей лозунги, кроме одного старого, святого: „За Веру, Царя и Отечество“. Наши предки, деды и отцы умирали под этими заветами, и их тени зовут нас под них…»
Я вошел с представлением об особом награждении всего Волгского полка и написал частное письмо в Петербург, прося доложить о пожелании так много прославившихся казаков.
Был август 1916 года. Дивизия после кровавых боев у Рудки-Червище, на реке Стоход, была сменена Финляндскими стрелками и Сибирской пехотной дивизией и отошла в тыл.
Как-то в середине августа, часа в два ночи, начальник штаба разбудил меня телеграммой. Телеграмма была от Императрицы Александры Федоровны. Она сообщала, что Государь назначил шефом 1-го Волгского полка Наследника Цесаревича, и в трогательных выражениях поздравляла меня и полк с монаршей милостью.
Я сейчас же вышел и пошел к аппарату сообщить об этом командиру полка.
Остаток ночи я не спал. Радостное волнение владело мною. Сердце замирало. И было так блаженно хорошо, как бывало в далеком детстве, накануне именин, как было накануне производства в офицеры, как было в ночь, когда моим полком были взяты первые пушки.
И знаю, что так же не спали в эту ночь и офицеры и казаки.
Утро следующего дня было хмурое. Попрыскивал дождь. Я поехал к полку. Нарядный, в новых серых черкесках и белых башлыках, в черных папахах с голубыми верхами, он стоял у церкви селения Лешневки. Неподалеку гремели пушки — позиция была в девяти верстах за болотом.
— Примета хорошая — дождь, — говорил счастливый командующий полком, полковник Вдовенко. — По кавказскому поверью, если дождь к началу дела — быть удаче. Полк взял на караул. Я читал телеграмму Императрицы, и плакали слезами радости и качались шашки в железных руках. Через неделю, несмотря на военное время, во всем полку на голубых погонах красовался вензель «А». В Киев смотались и достали вензеля на офицерские погоны и трафарет и краску для казаков…
А через семь месяцев в Теребежове, в глухом тылу, эти самые казаки ходили на митинг, устроенный евреями в соседнем посаде, и вахмистр полка, лихой подпрапорщик, кавалер всех четырех степеней Георгиевского креста, говорил мне жестокие, колючие слова о том, что мы их в темноте держали, а теперь у них глаза открылись…
Краснов Петр Николаевич (1869–1947), профессиональный военный, прозаик, историк. За границей Краснов опубликовал много рассказов, мемуаров и историко-публицистических произведений.
Автобиографический роман генерала Русской Императорской армии, атамана Всевеликого войска Донского Петра Николаевича Краснова «Ложь» (1936 г.), в котором он предрек свою судьбу и трагическую гибель!В хаосе революции белый генерал стал игрушкой в руках масонов, обманом был схвачен агентами НКВД и вывезен в Советскую страну для свершения жестокого показательного «правосудия»…Сразу после выхода в Париже роман «Ложь» был объявлен в СССР пропагандистским произведением и больше не издавался. Впервые выходит в России!
Екатерининская эпоха привлекала и привлекает к себе внимание историков, романистов, художников. В ней особенно ярко и причудливо переплелись характерные черты восемнадцатого столетия – широкие государственные замыслы и фаворитизм, расцвет наук и искусств и придворные интриги. Это было время изуверств Салтычихи и подвигов Румянцева и Суворова, время буйной стихии Пугачёвщины…В том вошли произведения:Bс. H. Иванов – Императрица ФикеП. Н. Краснов – Екатерина ВеликаяЕ. А. Сапиас – Петровские дни.
Роман замечательного русского писателя-реалиста, видного деятеля Белого движения и казачьего генерала П.Н.Краснова основан на реальных событиях — прежде всего, на преступлении, имевшем место в Киеве в 1911 году и всколыхнувшем общественную жизнь всей России. Он имеет черты как политического детектива, так и «женского» любовно-психологического романа. Рисуя офицерскую среду и жизнь различных слоев общества, писатель глубиной безпощадного анализа причин и следствий происходящего, широтой охвата действительности превосходит более известные нам произведения популярных писателей конца XIX-начала ХХ вв.
Дневник Начальника конвоя Российской Императорской Миссии в Абиссинии в 1897-98 году.
Известный писатель русского зарубежья генерал Петр Николаевич Краснов в своем романе «Ненависть» в первую очередь постарался запечатлеть жизнь русского общества до Великой войны (1914–1918). Противопоставление благородным устремлениям молодых патриотов России низменных мотивов грядущих сеятелей смуты — революционеров, пожалуй, является главным лейтмотивом повествования. Не переоценивая художественных достоинств романа, можно с уверенностью сказать, что «Ненависть» представляется наиболее удачным произведением генерала Краснова с точки зрения охвата двух соседствующих во времени эпох — России довоенной, процветающей и сильной, и России, где к власти пришло большевистское правительство.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Сборник включает свидетельства лиц, которые стали очевидцами красного террора в России, провозглашенного большевиками в сентябре 1918 г. в качестве официальной государственной политики. Этим людям, принадлежавшим к разным сословиям и профессиям, удалось остаться в живых, покинув страну, охваченную революционной смутой. Уже в первые годы эмиграции они написали о пережитом. Часть представленных материалов была опубликована в различных эмигрантских изданиях в 1920-х гг. В сборник также включены ранее не публиковавшиеся свидетельства, которые были присланы историку С. П. Мельгунову и хранятся в его коллекции в Архиве Гуверовского института войны, революции и мира (Пало Алто, США).
Два выпуска книги «Старая армия» (1929 и 1931 гг.) посвящены различным аспектам жизни Русской Армии с 90-х годов XIX века до Первой мировой войны. В воспоминаниях кадрового офицера предстают яркие картины жизни и быта военной среды — от юнкерского училища до Академии Генерального штаба, от службы в артбригаде в захудалом местечке на западной границе Империи до военных смотров в столичном Петербурге. Очень ценными представляются наблюдения автора о взаимоотношениях Армии и общественности накануне революции 1905 г.