Памяти Императорской русской армии - [8]
Стоит перед глазами этот кряжистый барабанщик Л.-Гв. Гренадерского полка. Вижу его мощную фигуру, его широкую, темную с проседью длинною бороду и серые, острые глаза, сурово нахмуренные под синим околышком бескозырки. Ярко сверкают в последних лучах солнца тяжелые золотые шевроны на рукавах его мундира. Солнце светит сзади него, и он стоит как бы в золотой пыли лучей.
Рядом с ним бесконечно длинный, рыжий, безусый, румяный горнист Л.-Гв. Преображенского полка, моложавый стройный гигант, с пальцами, напряженно положенными на золотой горн.
Стали… Повернулся кругом барабанщик я четко скомандовал:
— Музыканты, барабанщики, горнисты, — смирно…
И стала тишина. Все поднялись с мест. Смирно стали Государь и его свита.
Крепко, резко прозвучала дробь и одинокий звук горна. Проиграли сигнал «на молитву». И опять раздалась команда старого барабанщика:
— Музыканты, барабанщики и горнисты, на молитву. Шапки долой.
И снял Государь по этой команде фуражку, и напряженно стояли офицеры, и музыканты, и дамы… Всеобщее молчанье. Вдали, на протяжении семи верст главного и авангардного лагерей, солдаты поротно пели «Отче наш», и их пение сливалось в неясный молитвенный аккорд. От низин тянуло свежестью полей.
Чеканя слово за словом, говорил барабанщик в напряженном молчании Государевой свиты и офицеров: «Отче наш, иже еси на небесех…» Русский солдат, русский крестьянин читал молитву перед своим Государем, и Государь молился по этой молитве. «Но избави нас от лукавого… Аминь». Не спеша надел фуражку барабанщик. Грянул отбой.
— Музыканты, барабанщики и горнисты, накройсь…
Государь надел фуражку и выступил вперед принимать рапорты фельдфебелей и вахмистров шефских рот, эскадронов и батарей.
Тихие сумерки спускались над Красносельским лагерем.
Так было на моей памяти… Так было на памяти моего отца… Мой дед смотрел, как вахмистр Л.-Гв. Казачьего полка, которым он командовал, рапортовал Государю Николаю Павловичу, мой прадед был на такой же заре в присутствии Александра Благословенного.
Так было…
И была слава русская. Было Бородино и Париж, было покорение Кавказа, было завоевание Туркестана. Отбивались в тяжелую Японскую войну, дрались на полях Восточной Пруссии, в Галиции и на Карпатах.
И побеждали.
Были честными Императорскому Дому своему и был белее снега Императорский штандарт…
Личность Государя, его неразрывная связь с армией, как ее Верховного вождя, лежала в основании воспитания солдата.
Государь всегда носил военную форму, и это поднимало значение военной службы и парализовало проповедь антимилитаристов, стремившихся унизить и опорочить военную службу. В Российской Императорской армии имя Государя было священно. Шефские части выделялись своим видом — и в войнах оказывались выше номерных частей. Люди — те же, того же воспитания офицеры, а то, что вместо номера стоит вензель, что полк носит имя Его Величества, поднимало его и влекло на подвиги.
В серой массе полков Маньчжурской армии скоро выделился один полк и подле него одна дивизия, один корпус, Это был 1-й Восточно-Сибирский Его Величества полк. То, что на его погонах стояло имя Государя, двигало его вперед. Под Вафангоу, Ляояном и Мукденом он увлекал за собой остальные полки. 1-й Восточно-Сибирский корпус являлся везде, когда нужно было спасать положение.
В последние дни Ляоянских боев, когда армия генерала Куроки, внезапно переправившись через реку Тай-Дзыхе, опрокинула бригаду ген. Орлова и стала обходить левый фланг армии Куропаткина, на помощь была послана первая дивизия с полком Его Величества. Стрелки его Величества, по суворовскому завету, не спрашивали, сколько неприятеля, а спрашивали только, где он. Я находился с разъездом у только что занятой японцами деревни. Как только стрелки показались на дороге, японцы осыпали их жесточайшим огнем. И сейчас же стали рассыпаться в цепи стрелки, опрокинули японцев, выбили, из деревни и прогнали к самой реке.
Имя их шефа обязывало их быть храбрыми. Не будем забывать, что около половины новобранцев, приходивших в полки, не знали до военной службы даже имени Государя. Сколько муки бывало на уроках «словесности», сколько пота проливалось на них, когда на вопрос: «кто твой Император»— следовало напряженное молчание. Дико было смотреть, что 21-летний парень, иногда уже женатый, имевший детей, не знал имени своего Государя. По слогам, вдолбежку заучивали. Но постепенно прояснялись мозги. Особенно хорошо шло, если солдатам удавалось видеть Государя. Тут наступало полное просветление, и восторг охватывал простые сердца, и вся тяжесть службы забывалась.
В январе 1907 года Л.-Гв. Атаманскому полку, все лето простоявшему на усмирении бунта латышей в Лифляндской губернии[5], был назначен Высочайший смотр в Царском Селе. Последние две недели перед смотром мы постоянно учились в Михайловском манеже, готовя полк к параду в конном строю. Лошади были прекрасно подобраны, вычищены, все заново подкованы, шинели — прямо из полковой швальни.
Накануне смотра полк выступил с походом из Петербурга и пришел на площадку перед большим Дворцом, где и сделал репетицию. Полк ходил идеально.
Автобиографический роман генерала Русской Императорской армии, атамана Всевеликого войска Донского Петра Николаевича Краснова «Ложь» (1936 г.), в котором он предрек свою судьбу и трагическую гибель!В хаосе революции белый генерал стал игрушкой в руках масонов, обманом был схвачен агентами НКВД и вывезен в Советскую страну для свершения жестокого показательного «правосудия»…Сразу после выхода в Париже роман «Ложь» был объявлен в СССР пропагандистским произведением и больше не издавался. Впервые выходит в России!
Краснов Петр Николаевич (1869–1947), профессиональный военный, прозаик, историк. За границей Краснов опубликовал много рассказов, мемуаров и историко-публицистических произведений.
Роман «С Ермаком на Сибирь» посвящен предыстории знаменитого похода, его причинам, а также самому героическому — без преувеличения! — деянию эпохи: открытию для России великого и богатейшего края.
Дневник Начальника конвоя Российской Императорской Миссии в Абиссинии в 1897-98 году.
Екатерининская эпоха привлекала и привлекает к себе внимание историков, романистов, художников. В ней особенно ярко и причудливо переплелись характерные черты восемнадцатого столетия – широкие государственные замыслы и фаворитизм, расцвет наук и искусств и придворные интриги. Это было время изуверств Салтычихи и подвигов Румянцева и Суворова, время буйной стихии Пугачёвщины…В том вошли произведения:Bс. H. Иванов – Императрица ФикеП. Н. Краснов – Екатерина ВеликаяЕ. А. Сапиас – Петровские дни.
Роман замечательного русского писателя-реалиста, видного деятеля Белого движения и казачьего генерала П.Н.Краснова основан на реальных событиях — прежде всего, на преступлении, имевшем место в Киеве в 1911 году и всколыхнувшем общественную жизнь всей России. Он имеет черты как политического детектива, так и «женского» любовно-психологического романа. Рисуя офицерскую среду и жизнь различных слоев общества, писатель глубиной безпощадного анализа причин и следствий происходящего, широтой охвата действительности превосходит более известные нам произведения популярных писателей конца XIX-начала ХХ вв.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Сборник включает свидетельства лиц, которые стали очевидцами красного террора в России, провозглашенного большевиками в сентябре 1918 г. в качестве официальной государственной политики. Этим людям, принадлежавшим к разным сословиям и профессиям, удалось остаться в живых, покинув страну, охваченную революционной смутой. Уже в первые годы эмиграции они написали о пережитом. Часть представленных материалов была опубликована в различных эмигрантских изданиях в 1920-х гг. В сборник также включены ранее не публиковавшиеся свидетельства, которые были присланы историку С. П. Мельгунову и хранятся в его коллекции в Архиве Гуверовского института войны, революции и мира (Пало Алто, США).
Два выпуска книги «Старая армия» (1929 и 1931 гг.) посвящены различным аспектам жизни Русской Армии с 90-х годов XIX века до Первой мировой войны. В воспоминаниях кадрового офицера предстают яркие картины жизни и быта военной среды — от юнкерского училища до Академии Генерального штаба, от службы в артбригаде в захудалом местечке на западной границе Империи до военных смотров в столичном Петербурге. Очень ценными представляются наблюдения автора о взаимоотношениях Армии и общественности накануне революции 1905 г.