Память о мечте - [10]

Неутомимо думают другие.

III

Сегодня холодно и снежно,

Свободно по календарю.

Я так легко и неизбежно

Сама с собою говорю.

Собаки лают, сосны стынут

Среди нетронутого дня…

Мои заботы не настигнут

Такую легкую меня.

Но как похожи в день морозный

Десятки непохожих мест —

И Переделкинские сосны,

И скромный Комаровский крест.

Мы долго числимся живыми,

Посмертно изредка живем,

Не каждый крест украсит имя

Химическим карандашом.

Нам столько суждено Елабуг!

Но мертвым лучше, чем живым.

И голову склоняет набок

Ворона над плечом моим.

Как бог языческий, искусство

Расплещет кровь по алтарю,

И станет вдруг легко и пусто,

Свободно по календарю.

И нету ни причин, ни следствий.

Одна, одна, совсем одна

Бегу по собственному следу,

От прошлого отрешена.

Зима дорогу поджигает

Веселым снегом – не углем.

Но будущее поджидает

Меня спокойно за углом.

И не в котомке, а в портфеле,

С последней модою в ладу,

Оно несет свои недели,

Оно несет мою беду.

Как неизбежность терпелива!

Но угадав свою сосну,

Я безмятежно и счастливо

Сегодня за угол сверну.

Круг

Неодолима сила алтарей

И не скудеет звон церковных кружек.

И манит телевизорный елей

В синтетику закутанных старушек.

Мы снова принимаем королей,

В их честь палим из пролетарских пушек

И не стыдимся голубых кровей

И прочих антикварных безделушек.

Неужто бесконечен только круг?!

Иллюзия движенья – лишь недуг,

Который хочет оправдать философ.

На цыпочки привстану над чертой:

Меня экзаменует граф Толстой,

А вместе с ним – крестьянин Ломоносов!

Оркестр

Я пальцами коснусь скрипичных струн

И пальцы обожгу. А все же эхо

Чужим смычком рожденного успеха

Меня в оркестр поманит, как в табун.

И подчинится духовой крикун —

Ведь мне рожок пастуший – не помеха.

Среди чужого ржания и смеха

Кривую спину выправит горбун.

Я слушаю – и все-таки не верю:

Все скрипки – Страдивари и Гварнери,

От светло-рыжих и до вороных.

Я слушаю – и все же нет покоя:

Ведь я касалась звучных струн рукою,

А где смычок, чтобы играть на них?!

Скрипка Паганини

Умирает скрипка Паганини

В славе, под стеклянным колпаком.

Раз в году встречаясь со смычком,

Расхотела жить она отныне.

Танца ресторанного рабыни,

Скрипочки с фабричным ярлыком

Могут в одиночестве таком

Смутно вызвать зависть у богини.

Но ее не каждая рука

В силах тронуть волосом смычка,

Чтобы пробудился звук счастливо.

Лишь однажды он придет ко мне

И сыграет на одной струне

Все, что долго было молчаливо.

Гойя

Офорты Гойи?! Что офорты!

Добро рождается в борьбе,

И в неизвестность распростерто

Все то, что он прозрел в себе.

Потом мы видели воочью,

Как прялка сотворяла нить:

Машины приезжали ночью,

Чтобы офорты повторить.

Теперь размножены офсетом

Страданья сквозь туман стекла…

Но не торопятся с ответом

Боровшиеся против зла.

Пусть палача возненавидел

Тот, кто не пожелал прощать…

Но Гойя ад в душе предвидел,

Мы – явь боимся обобщать.

Уймись, всесильный инквизитор:

Я глух – твои тирады зря!

Но потрудился реквизитор —

И вот готовы лагеря.

А глух – не оправданье это,

Лишь кара Божья, нищета…

Распятье над землей воздето,

Всеобщей стала глухота.

Аппиева дорога

Все мы голенькие,

Как новобранцы

На медкомиссии ангелов,

Мы – не горлинки —

Протуберанцы.

Аппиева дорога.

Шествие факелов.

А на кресте

Сотни мук, воплощенных в Христе, —

Может, Бог он, а может, философ.

А в кабачке придорожном,

В полуверсте,

Пьют солдаты вино,

Не задавая вопросов.

Детей народят мучители эти,

Но дети всегда за отцов не в ответе.

Кричат, как распятые, в пеленках своих.

Но в зыбком и чадном

Факельном свете

Пойдут новобранцы

Через столетья,

И в этом – мука, проклятие их.

«Плотники творили чудеса…»

Плотники творили чудеса,

Возводили и мосты, и храмы,

И текла сосновая слеза

На распил крестообразной рамы.

Чудеса творили кузнецы,

Кружева сплетали из металла,

И подкованные жеребцы

Мчались так, как птица не латала.

Им любой заказ в работе прост —

Был бы смысл да толика таланта —

И для казни сколотить помост,

И сработать цепь для арестанта.

Для чего перебирать слова?

Все равно не обнаружишь сути…

Плачет безутешная вдова,

Проклиная палача и судей.

Палач

Нет, он не убивал и не казнил —

Он честно, до усталости работал,

И смахивал ладонью капли пота,

Как будто бы пахал или косил.

Потом он шел домой, в семейный круг,

Чуть семеня и чуть сутуля спину,

Потом по голове он гладил сына,

И голова не падала из рук.

Он в меру пил, без люминала спал,

Не помня крови и не слыша плача,

Спокойных глаз ни от кого не пряча,

Листал юмористический журнал.

Не будет безработным он. Пока

Привычный приговор выносит кто-то,

И гулки площади, как эшафоты,

И шея ненадежна и тонка.

Песенка о Дон-Кихоте

Сеньору Сервантесу некогда,

Исполнен смятения взгляд:

Героя, рожденного некогда,

Все чаще берут напрокат.

Он снова проходит инстанции,

Хотя заработал покой.

И пишет писатель квитанции

Дрожащей посмертно рукой,

А шарик все крутится, вертится,

И каждый приходит просить:

– Хочу одолжить ваши мельницы,

Чтоб мне Дон-Кихотом прослыть!

Пожизненно в употреблении

Бессмертный герой Дон-Кихот,

Его размножают делением —

И все Дульцинеи не в счет.

Политики или наркотики

Мифических мельниц сильней.

И бродят в стихах Дон-Кихотики,

Как будто в театре теней.

Пока по инерции вертится

Вселенское веретено,

Как мамонты, вымерли мельницы,

А новых не строят давно.