Паломник. Книга первая - [52]

Несколько секунд существо стояло, пошатываясь, и мотало головой.

– Я не хочу с тобой драться, – сказал Данзен, когда псолев приготовился к новому броску. Он снова отступил. Екай врезался в стену, в которой на этот раз осталось углубление, и потерял сознание.

Кона-ину остался ошалело лежать на земле, его каменный живот вздымался и опадал в ритме дыхания. Несмотря на опасность, вместо того, чтобы попытаться его как-то связать, Данзен очень осторожно подошел поближе к существу.

Скрестив ноги, он сел рядом, в считаных футах от острых каменных зубов, и только теперь заметил, что его одежду тоже покрывают пятна краски.

– Я не собираюсь причинять тебе вред, – сказал он псольву. – Не уверен даже, что могу причинить тебе вред. Я просто хочу с тобой договориться.

Псолев очнулся и фыркнул. Сначала он зашипел, но потом заметил спокойное выражение лица Данзена.

С рыком существо поднялось и оглядело человека, оскалив зубы.

– Нет, – сказал ему Данзен, протягивая руки ладонями вверх.

Он отлично понимал, что кона-ину, который явно был самцом, может прикончить его в считаные секунды. Но интуиция, которую он почти не осознавал, подсказала оставаться неподвижным, не пугать екая и какое-то время позволять кона-ину управлять ситуацией.

Существо продолжало рассматривать человека, но не двигалось с места и со временем перестало скалиться. Вскоре псолев тоже сел, и минут пятнадцать они с Данзеном оставались неподвижными. Потом кона-ину лег и положил голову на передние лапы.

Его морда теперь выглядела спокойной. Данзену показалось вполне естественным медленно протянуть руку и положить ладонь на каменную гриву.

– Меня зовут Данзен Равджа, – сказал он существу.

Каменный зверь негромко рыкнул.

– Я и тебе придумаю имя, если у тебя его нет.

Хотя каменная грива была шершавой, Данзен продолжал гладить псольва, и через некоторое время каменный екай замурлыкал.

– Надо вымыть тебе лапы, – сказал Данзен, кивая на голубую краску, которая покрывала лапы кона-ину.

Он поднялся и кивком предложил псольву пойти к колодцу за монастырем.

Добыв воды и отыскав ветошь, которую оставил Хамдо, бывший убийца присел рядом с существом и принялся отмывать ему лапы. Через некоторое время Данзен почувствовал, как его головы коснулось что-то жесткое, поднял взгляд и обнаружил, что каменный лев пытается его вылизывать.

– Потише, – сказал он и усмехнулся. Потом подумал о шершавом языке екая и добавил: – Нам с тобой надо обращаться друг с другом очень осторожно.

Глава четвертая

Остаток дня Данзен свыкался с присутствием псольва.

Они вместе обошли монастырь, при этом каменное существо обнюхивало землю, будто настоящий пес. Но в остальном поведение кона-ину было скорее кошачьим. Он не лаял, но иногда рычал. И его движения были скорее кошачьими, а походка – крадущейся.

Постепенно Данзен осознавал, что привязывается к псольву. Он пытался его гладить, но кожа екая была очень шершавой. Его язык тоже был жестким, так что Данзену приходилось отталкивать его каждый раз, когда каменный зверь пытался его лизнуть.

– Ты не должен так делать, – строго сказал он, когда они вернулись к главному входу монастыря. – А еще мне надо придумать тебе имя.

Данзен уставился на долину. Солнце садилось, небо порозовело, в воздухе звенели насекомые, время от времени ветерок доносил аромат цветов. Псолев сел рядом и положил голову Данзену на плечо.

– Яма, – произнес Данзен, моментально придумав имя. – Так назывался монастырь неподалеку от западного города Сайншанд, где мне как-то довелось побывать.

Вдвоем они просидели на месте до самого заката, и тут какой-то звук у подножия холма привлек внимание Ямы. Звук раздался снова, и псолев склонил голову набок.

– Что такое? – спросил Данзен.

Яма вскочил и сделал несколько шагов, потом замер, фыркнул и оглянулся на свой пьедестал.

– Ты знаешь, где она? – спросил Данзен, подразумевая подругу Ямы.

Екай рыкнул, и Данзен не смог понять, было ли это подтверждением или отрицанием.

Пока кона-ину обходил свой пьедестал, Данзен вернулся к собственным мыслям. На следующей неделе следовало всерьез взяться за поиски какой-нибудь работы. Хотелось расплатиться с Хамдо за его труд, да и дальнейшее обустройство монастыря будет только на пользу, особенно когда наступит зима.

Твердо решив отыскать работу, Данзен наконец вернулся в монастырь.

Яма замер на пороге. Псолев явно сомневался, стоит ли ему заходить.

– Все в порядке, – заверил его Данзен и жестом пригласил войти.

Но Яма отказался пересекать порог.

– Ну как хочешь.

Данзен вошел в спальню и отметил, что там пахнет куриным пометом – самый приземленный и природный запах. Басан заквохтала, когда он поднял клетку за ручку сверху. Он вынес курицу наружу через заднюю дверь, где их встретил Яма.

– Басан, это Яма, – сказал Данзен, показывая курицу псольву.

Каменный екай отскочил, когда Басан выплюнула шар пламени, и чуть было не бросился на нее, но Данзен его остановил.

– Видишь? – сказал он, помахав рукой сквозь оставшееся пламя. Другой рукой он потряс клетку. Басан захлопала крыльями и снова плюнула огнем.

Яма подошел к клетке и с любопытством ее обнюхал.

Наконец псолев отошел и позволил вернуть Басан в курятник.