Палаццо Волкофф. Мемуары художника - [52]

Царское Село: Александра Феодоровна

Не помня имен, данных при крещении, будучи по природе ужасно рассеянным и много живя за границей, я часто оказывался в неловких ситуациях в России, когда мне приходилось обращаться к собеседнику по имени. Ибо в России необходимо было помнить не только имя каждого человека, но и его отчество. Никто, знакомящий одного человека с другим, не пренебрегал добавлением отчества к имени. Всё это сильно изменилось в последние годы, особенно в Петербурге: люди часто, даже когда говорят по-русски, довольствуются тем, что добавляют только слово «господин». Но в сельской местности всё еще придерживаются имен и отчеств, и часто встречаются те, кто помнит их, несмотря на то, что фамилии уже позабыты.

Молодая императрица, супруга Николая II, однажды пригласила меня в Царское Село. Добравшись до станции, я нашел там одетого в ливрею лакея, который провел меня в ожидающую карету, и мы уехали. Но едва мы прошли несколько сотен саженей, как карета на перекрестке остановилась, и слуга спустился с козел, чтобы спросить меня, к какой из императриц он должен был отвести меня — к Марии Феодоровне или к Александре Феодоровне. Этот неожиданный вопрос привел меня в ужас, потому что в тот момент я перепутал два имени в своей памяти и не мог вспомнить, кому какое принадлежало. Момент был болезненным, и я испугался, что выдам свое невежество слуге, когда внезапно мне в голову пришла мысль сказать «к молодой императрице», и ситуация была спасена.

Императрица хотела увидеть меня, чтобы поблагодарить за акварель, которую я отправил ей для ярмарки в пользу бедных[214]. Она знала двух моих сыновей и слышала обо мне от своей тети, английской принцессы Луизы[215], так что нам было о чем поговорить.

Я хорошо понимал, как могла чувствовать себя эта отчаявшаяся и несчастная, красивая, но застенчивая молодая женщина, оказавшаяся в центре царского двора, к обычаям которого она едва ли могла приспособиться, с мужем, неспособным помочь ей их усвоить, и в стране, где императрица-мать — ее свекровь — была так популярна и всё еще играла видную роль.

Императрица говорила со мной с большой приветливостью и открытостью. Иногда она вставала, и мы ходили по комнате, рассматривая акварели на стенах; иногда мы садились и продолжали наш разговор. После того, как визит продлился около получаса, я подумал, что правильно поступлю, протянув руку, дабы императрица дала мне возможность поцеловать свою. Она подвела меня к двери комнаты, чересчур демонстративно поблагодарив.

Мои друзья обратили мое внимание на то, что не мне первому следовало протягивать руку. Я знал это. Но мне показалось, что после нашего откровенного разговора, свободного от всякого этикета, застенчивость этой очаровательной молодой женщины помешала бы ей найти способ дать мне понять, что пора уходить.

Царское Село: Анна Вырубова

Однажды, когда я прибыл в Петербург, первым человеком, с которым я встретился, был Сабуров, рассказавший мне, что ходят слухи о том, что мой сын Гзвриил собирается жениться. Эту новость, поступившую от такого друга, как Андрей Александрович, выдающегося юриста, чьи честность и тонкая натура были известны по всей России, конечно же, нужно было воспринимать всерьез.

«Когда и на ком?» — спросил я.

«На мадмуазель Танеевой[216]».

«А кто этого хочет? Возможно, ее родители, которых не имею удовольствия знать».

«Нет, — ответил Сабуров, — некто важнее. Этого хочет молодая императрица. Причина, как все знают, в том, что Ваш сын часто бывает в Царском Селе, когда и мадмуазель Танеева там, и кажется, что императрица несколько раз заставала их вместе».

Я знал, что императрица всегда была очень доброжелательна к Гавриилу, служившему лейтенантом на борту корабля, который императорская семья использовала каждый год при плавании по Финскому заливу[217]. Я спросил Гавриила, насколько эти слухи правдивы.

«Хотят они меня женить или нет, не знаю — сказал он, смеясь, — но знаю, что сам я не собираюсь жениться на мадмуазель Танеевой. Если хочешь узнать причину, скажи Николаю пригласить ее на обед, сядь рядом с ней и поговори».

Мой сын Николай, уже женатый и отец семьи, жил в Царском Селе.

Николай Александрович Волков-Муромцев, 1910-е гг.

На следующий день я обедал с мадмуазель Танеевой. Она была маленькая, некрасивая и глупая. Я понял слова моего сына. Некоторое время спустя она вышла замуж за господина Вырубова, но вскоре они развелись.

Теперь, когда мы знаем зловещую роль, которую сыграла мадам Вырубова в последние годы российской истории, представив императорскому двору негодяя Распутина, я иногда задаюсь вопросом: не было бы лучше для блага страны, если бы то желание императрицы было выполнено. Возможно, мой сын выступил бы против этого экстравагантного неврастеника и сумел бы противодействовать его влиянию на императорскую чету.

Анна Вырубова

Москва: Елизавета Феодоровна

Каждый раз, когда я проезжал через Москву, внешний вид дворца, где жил Великий князь Сергей Александрович (тогдашний генерал-губернатор), раздражал меня как европейца. Я не мог сопоставить состояние, в котором находился балкон дворца, с характером очаровательной Великой княгини Елизаветы. На фасаде большого дома совершенно простой архитектуры, выкрашенного в желтый цвет, единственной курьезной деталью был балкон на первом этаже. Он был позолочен, и каждая балясина была составлена из нескольких кусков металла, один поверх другого, и скрученных на тех же железных подставках, более или менее в ренессансном стиле; но все они были не к месту, один повернут налево, другой направо, и во многих местах железные прутья были вовсе лишены украшений. Этот курьезный балкон имел такой разрушенный вид, как будто произошла бомбардировка или землетрясение. Он оставался в таком состоянии три года, потому что каждый раз, когда я проезжал через Москву, я это замечал.