Падший ангел - [43]

Уже три месяца, как я в Лиссабоне. Я нашла родственников мужа. Я входила в двери пышных дворцов, проводила долгие часы в роскошных приемных, подобно вдове, просящей милостыню. Но я ждала от родственников мужа поддержки иного рода.

Некоторые из них, как ни старались, уже не смогли вспомнить Гонсалу Телеша де Тейве Понсе де Леона, другие, более почтенного возраста, припоминали его имя и сожалели, что он оставил службу во благо отечества. Когда ни я, ни они уже более ничего не могли сказать, я поднималась, поднимались они, и мы церемонно расставались. То горделивое презрение, которое я к ним испытываю, сеньор Барбуда, позволяет мне сказать, что именно они и отвержены. Мое достоинство, которое всегда со мной, — вот мое богатство. И если я продолжаю носить фамилию мужа, то лишь потому, что он, вероятно, был единственным представителем своего рода, который не запятнал его позором…

— Как хорошо вы говорите, ваше превосходительство, — прервал ее Калишту. — И какое благородство души заметно в ваших словах!

— Несколько дней назад, поскольку дома ничто не могло рассеять мои печальные мысли, я отправилась в парламент. Я последовала за несколькими дамами, которые поднимались на галерею. Какой-то человек потребовал у меня входной билет; билета не было, и я, испытывая некоторый стыд, уже собиралась уходить, когда один из депутатов любезно произнес: «Вот ваш входной билет, сеньора». Я поблагодарила, хотя испытывала желание отказаться. Я поднялась на галерею, когда ваше превосходительство начинали свое выступление. На меня произвели впечатление ваша ясная речь, ваш серьезный вид, ваша осанка… нечто, если позволите так выразиться, более серьезное, чем ваши годы. И вот тогда я вспомнила о совете моего мужа относительно тех имущественных прав, которые должны были перейти ко мне как к его вдове. Я ничего не понимаю в законах и даже не советовалась с теми, кто в них разбирается. Я не знаю даже, имею ли право требовать то, чего никогда не требовал мой муж. Можете ли дать мне ответ вы, ваше превосходительство?

— Нет, сеньора! То, что я сразу же могу вам пообещать — это то, что из уважения к памяти и сединам достойного бригадира, служившего государю дону Мигелу, я не возвышу в парламенте мой скромный голос, прося у врагов дона Мигела вспомоществования для вдовы Гонсалу Телеша.

— В таком случае… — пролепетала дона Ифижения, — моя просьба оказалась напрасной.

— Если вашему превосходительству угодно выслушать меня… Не мешает ли вам дым сигары? — спросил Калишту, поднимаясь.

— Нет, сеньор.

Калишту с театральным жеманством закурил сигару и снова сел, продолжая речь:

— Если бы супруг вашего превосходительства глубоко изучил свое генеалогическое древо, он добавил бы к числу своих португальских родственников еще некоторые имена, не столь известные, но столь же древние. Не столь известные, сказал я; впрочем, славе более известных не стоит завидовать, моя благородная сеньора. Среди тех, кто гордится родством с семействами Телеш, Тейве, а также с леонским родом Понсе де Леон, есть один человек, который отказался от этих фамилий, чтобы не оказаться чересчур нескромным, демонстрируя свое благородное происхождение. Этот человек, моя госпожа и кузина, — я.

— Ваше превосходительство?! — воскликнула Ифижения.

— Да, ибо я не привык говорить о своих предках, не ссылаясь на ученых знатоков родословий, хронистов, а также на генеалогии — как изданные, так и неизданные. Я вынужден избавить вас от речей, впрочем, весьма любопытных, и от приятных исторических сведений. Позднее ваше превосходительство с интересом узнает о союзах, связавших моих предков и предков моего родственника Гонсалу Телеша де Тейве. Таким образом, ваше превосходительство встретили в Португалии близкого человека. Счастливая звезда привела нас обоих в Лиссабон; в счастливый час я уступил настойчивости моих избирателей.

— Я поражена! — вскричала Ифижения. — Существуют волшебные предчувствия! Какой же странной силой меня влекло к вашему превосходительству?! Я поднималась по лестнице вашего дома с несвойственной мне отвагой и заговорила с вами с необычными уверенностью и спокойствием! Я не думала о том, что нахожусь перед кавалером, который может ошибочно и неблагоприятно истолковать мои речи… Словом, я обращалась к вашему превосходительству, как следует обращаться… к кузену…

— И прежде всего, к другу. Как друг, я осмелюсь осведомиться, каково нынешнее положение вашего превосходительства.

— Отвечу начистоту. Когда я приехала в Лиссабон, мои средства позволяли мне в течение двух лет вести скромное существование. Однако через три месяца, обнаружив, что мне ни от кого не следует ждать поддержки, а также, что напрасны мои надежды получить возмещение за труды, понесенные моим мужем, я решила найти работу, дабы не истратить свои сбережения. Мне попалось на глаза объявление, приглашавшее в колледж учительницу английского и французского языков. Я была достаточно уверена в своих силах и предстала перед дирекцией. Когда я заговорила по-французски, они решили, что я родилась во Франции; мои познания в английском языке были сочтены весьма удовлетворительными. Я решила, что мое положение улучшается, но ошиблась. Меня преследует роковой дар, присущий некоторым женщинам, — говорят, что я еще не состарилась и не подурнела…