Падший ангел - [41]

Окровавленные анналы человечества полны примерами извергов, которых побудила к преступлению оскорбительная неблагодарность порочных женщин, внушивших этим злодеям сильную страсть.

Несть числа уловкам, подобным тем, к которым прибегнул Калишту. Столь же мрачные события, какие пережил он, сбивают с толку многих безупречных людей и уже с изъяном возвращают их в общество.

Таковы мужчины, которые влюбляются в служанок, если не в силах проникнуть в лоно чужой семьи. Эти вампиры услаждают себя женской кровью и несут в себе демона мести, полдневного и ночного демона, который пьет слезы женщин в то время, как повелители этих женщин пьют коньяк и абсент.

Мужчина этой породы обычно стоит на углу улицы, опершись на тумбу, и подобен ливийскому льву, следящему из своей пещеры за беспечной антилопой. И дни белошвейки, которая порхает среди зелени парка Эштрела, как нырок над морским берегом, обрызганным пеной, будут сочтены, если ангел-хранитель покинет ее хотя бы на четверть часа. Злодей воспользуется помощью какого-нибудь галисийца, в которого иногда вселяется и превращается наперсник Фауста,^{234} и сорвет с чела веселой портнихи гирлянду из бутонов флердоранжа, ожидавшего своей весны, чтобы распуститься и заблагоухать в первый день брачного союза.

Какая жалость! Все, кроме меня, молчат об этом, и мне следует восславить Калишту Элоя, который не совершил ничего подобного.

Лишь только встав, он посчитал необходимым украсить свою гостиную, выглядевшую более чем скромно. Он торопливо вбежал в магазин, торговавший самой изящной мягкой мебелью, и купил великолепные предметы убранства. Их названия привели нашего героя в ужас, ибо ни одно не звучало по-португальски.

— Почему вы называете это «шезлонгом»? — вопрошал Калишту Элой ловкого Маргото́.

— Почему мы это так называем?

— Да. Думаю, что Франция не будет оскорблена, если мы назовем этот предмет мебели «вытянутым стулом» или «лентяйкой», что звучит даже лучше. А «этажерка», «консоль», «тет-а-тет»? Да и стоит все это невероятных денег! Судя по всему, здесь нужно платить не только за мебель, но и за уроки французского, которые дает краснодеревщик?

Однако, несмотря на свои замечания, Калишту щедрой рукой извлек из кармана золотые монеты.

Скудно убранная гостиная хозяина Агры очень скоро превратилась в уголок, достойный принять представительницу рода Понсе де Леон. Калишту, раскинувшись на упругих подушках оттоманки, созерцал последние украшения своих покоев, когда ему доставили письмо от жены.

Вот что оно гласило:

«Я пишу тебе уже третье письмо, а от тебя нет ответа ни на первое, ни на второе. Чем ты так занят, муженек, что не можешь мне отписать? Сдается мне, что мозги у тебя не на месте. С глаз долой — из сердца вон, как говорится в пословице. Дай-то Бог, чтобы это не по причине плохого здоровья, а если ты захворал, так только скажи, — у меня одна нога здесь, другая там.

Несколько дней тому назад здесь побывал кузен Афонсу де Гамбоа и, должно быть в шутку, сказал, что в столице женщины околдовывают мужчин и вертят ими как хотят. У меня прямо кровь заледенела, милый Калишту! Плохо я сделала, что отпустила тебя в Кортесы. Большую глупость совершает тот, кому и дома хорошо, а он мешается в дела правительства. Эти дела для тех, кому терять нечего, как сказал кузен Афонсу.

Хуже всего, если ты стал сумасбродствовать с женщинами, теряя свою серьезность. Ты был прекрасным мужем, как велит наша святая религия, а в груди у меня такие предчувствия, что я уже три ночи не могу сомкнуть глаза. Да сохранит тебя Господь, друг мой, и да вернет он тебя к твоей жене целым и невредимым душой и телом.

Знай также, что учитель злится, поскольку ты не ответил на его письмо, где он просит награду. Попробуй устроить это, тебе ведь только стоит попросить о таком деле у короля или еще у кого. Этот человек всегда тут как туг, когда мне нужно прочесть договор об арендной плате. А черная корова проглотила червяка и вчера вечером издохла. Плакали наши пять с лишним золотых! А рожь в среднем амбаре поел долгоносик, но я ее продала за триста пятнадцать, дело вышло очень выгодным. Всего там было тысяча двести алкейре.^{235}

Послушай-ка, Калишту, Жуана Педра сказала мне, что слышала от лавочника Мануэла, которому говорил кум Франсишку Лампрейя, который приехал из Брагансы, что ты велел прислать тебе из торгового дома больше ста золотых! Я прямо остолбенела! Неужто тебе король не дает достаточно денег? На что тебе столько золота, кузен? Чем ты там занят, Калишту? А если тебе так уж нужны деньги, у тебя есть я, чтобы послать их. Ларчик с двойными лобанчиками^{236} я на днях спрятала в очаге в старой кухне, потому что с тех самых пор, как ты уехал, я боюсь воров. Больше не буду тебе докучать. Отвечай без промедления, а то уж очень мне уныло.

Твоя безмерно любящая жена Теодора».

Калишту медленно сложил письмо и сказал про себя:

— Бедная женщина! Ты и впрямь докучаешь мне своими письмами… Твоя простосердечная глупость раздражает и вызывает тошноту… Теперь я вижу, что ты почти ничего не значила в моей жизни. Не знаю, занимала ли ты хоть какое-нибудь место в моем сердце, потому что я даже не замечаю твоего отсутствия и тоска не зовет меня к тебе!.. В прежней жизни я получал удовольствие от ученых занятий. Сердце мое спало, как спят ураганы в чреве черной тучи, которая спокойно громоздится на горизонте. И вот она разразилась ныне молниями и зарницами. Но это и есть жизнь! Я хочу и должен любить. Меня влекут порывы юношеского желания, а «желание — это жизнь», как говорит в «Евфрозине» Жоржи Феррейра.