Падение звезды - [3]

Так или иначе, но дамы находили Виктора Ханова чертовски обаятельным. И кстати, не только из-за внешности. Когда. Виктор Янович говорил о театре или об искусстве вообще, глаза его начинали сверкать, подъем головы становился гордым и одухотворенным, а слова слетали с губ звонко и веско, как у оракула. Глядя на него в эти минуты, все окружающие ясно и недвусмысленно понимали — передними настоящий гений. Если уж не Станиславский, то Немирович-Данченко точно.

Выйдя из гримерки, Ханов хотел было пройти к исполнительнице главной роли — Нине Зориной, однако передумал. Нина была девушкой нервной и, когда он повышал на нее голос, ужасно этого пугалась. А не повышать голос в такой ответственный час Виктор Янович не мои Это получалось как-то само собой.

Ханов подошел к окну и стал нервно курить, то и дело поглядывая на часы. До начала спектакля оставались считанные минуты.

В то самое время, когда Ханов курил у окна, в театр — наряду с прочей публикой — вошли двое ничем не примечательных людей. Одеты они были просто и неброско. В холле остановились и стали тихо о чем-то переговариваться.

Если бы Ханов мог услышать, о чем говорят эти люди, он бы занервничал еще больше. Однако они стояли в холле, у входа в театр, а он — совсем с другой стороны. Сейчас между ничем не примечательной парочкой и Виктором Яновичем Хановым было около пятидесяти метров, но полчаса спустя им предстояло встретиться лицом к лицу. И встреча эта не предвещала Ханову ничего хорошего. Однако не будем забегать вперед.

Ровно через двадцать пять минут после началаспек-такля Виктор Янович вышел из зала и двинулся к туалету. Выглядел он уже не таким бледным и взволнованным, как полчаса назад. Спектакль шел успешно. Актеры играли почти безупречно, публика реагировала вполне адекватно: когда нужно — смеялась, когда нужно — затихала, внимая трогательным монологам Сираноде Бержерака, длинный нос которого давно уже никого не смущал. В общем, все шло «как по маслу».

Только на двадцатой минуте спектакля Виктор Янович вспомнил, что давно не курил. А вспомнив, тут же почувствовал непреодолимое желание. Тут и мочевой пузырь подоспел, ясно и недвусмысленно давая понять, что неплохо было бы посетить мужскую комнату. Короче говоря, Виктор Янович вышел из зала.

В туалете было пусто, если не считать молодого человека, пытающегося выдавить на свои ладони жидкое мыло из фарфорового флакона, стоявшего на полочке у раковины.

— Там есть специальный рычажок, — с улыбкой подсказал незнакомцу Ханов.

Тот кивнул в ответ и перестал мучить флакон.

Ханов прошел в кабинку. Первым делом нужно было воздать должное природе, а сигареты могли и подождать.

Едва Виктор Янович расстегнул ширинку, как дверца кабинки тихо скрипнула у него за спиной.

— Занято, — не оборачиваясь, буркнул Ханов и приготовился «дать залп».

В то самое мгновение, когда он нацелился в белоснежный желоб унитаза, в затылок Ханову ударила пуля тридцать восьмого калибра. Пройдя череп насквозь, пуля вылетела через правую глазницу Ханова и, дзинькнув о голубую плитку стены, отлетела в сторону и упала в мусорную корзину с использованной туалетной бумагой. Впрочем, Виктор Янович ничего этого уже не видел. По одной простой причине — он был мертв.

3

Светлана недовольно скривила губы и поправила пальцем дужку очков.

«О господи! Интересно, здесь хоть когда-нибудь не бывает очереди?»

На этот раз покупателей в магазине оказалось немного, как это обычно бывает вечерами, но пять или шесть пенсионеров терпеливо топтались у кассы. Светлана встала в конец очереди и уже через несколько секунд, по своей обычной привычке, впала в задумчивость. Когда необходимо было убить время, она всегда начинала о чем-нибудь думать или просто вспоминать.

Это у Светланы было с детства. Бывало, еще в школе, во время, химии или физики, пока учитель разъяснял новую тему, Светлана поворачивала голову к окну и «улетала в небеса» (так это называла ее тогдашняя подружка Ирка). И сидела так, пока стук указки об стол не возвращал ее с небес на землю.

— Перова, что с тобой? Ворон считаешь?

Светлана нехотя отворачивалась от окна и меланхолично смотрела на учителя.

— Я вас слушаю, Владимир Андреич.

Учитель с усмешкой качал головой — в том смысле, что «у девчонки еще хватает наглости!».

— Нет, Перова, это я тебя слушаю. Может, поведаешь классу, о чем ты задумалась?

— Я обдумывала ваши слова о втором законе термодинамики.

— Ага, значит, ты можешь повторить все, что я рассказывал?

Светлана пожимала плечами:

— Если хотите.

Затем выходила к доске и безошибочно (что называется, близко к тексту) повторяла монолог учителя о втором законе термодинамики.

— Хорошо, Перова, садись, — слышался смущенный голос педагога. И через секунду: — Ставлю тебе четверку. Впредь будь внимательнее.

Светлана возвращалась на свое место и уже через полминуты вновь погружалась в свои мысли.

Неудивительно, что такие казусы случались только с новыми учителями. После первой же экзекуции они переставали обращать внимания на Светланину «задумчивость», понимая, что в голове у этой странной девушки — при всей ее видимой рассеянности — работает настоящий компьютер, ничего не упускающий из виду.