Падение Константинополя. Гибель Византийской империи под натиском османов - [10]

После возвращения из Италии император Иоанн VIII прожил девять несчастливых лет. По приезде он узнал, что его любимая супруга императрица Мария Трапезундская умерла от чумы. Детей они не нажили. Его братья теряли время, ссорясь друг с другом на Пелопоннесе и строя заговоры против него во Фракии. Из всех родных Иоанн мог доверять только престарелой матери, императрице Елене, а она была противницей его политики. Он изо всех сил, проявляя терпение и такт, старался сохранить мир в своей расколотой столице. Все деньги, которые могло уделить государство, он благоразумно тратил на ремонт великих городских стен, чтобы подготовить их к неминуемому наступлению турок[10]. Смерть принесла ему облегчение 31 октября 1448 года.

Глава 2. Султанат на подъеме

В славные дни былого процветания Византия была непредставима без обладания Анатолией. Огромный полуостров, известный древним под именем Малой Азии, в римские времена был одним из самых густонаселенных регионов мира. Упадок Римской империи, сопровождавшийся распространением чумы и малярии, за которыми последовали нашествия персов и арабов VII и VIII веков, сократили ее население. Безопасность вернулась в IX веке. Продуманная система обороны уменьшила угрозу вражеских набегов. Сельское хозяйство смогло восстановиться и найти рынок сбыта для своей продукции в Константинополе и преуспевающих городах на побережье. Богатые западные долины изобиловали оливковыми и плодовыми садами и посадками злаков. Стада овец и коров бродили по нагорьям, и там, где были условия для орошения, возделывались тучные поля. Политика императоров состояла в том, что крупные имения не поощрялись, а предпочтение отдавалось деревенским общинам, которые в большинстве своем в уплату за аренду земли отряжали солдат в императорскую армию или местное ополчение. Центральное правительство поддерживало контроль над ними, осуществляя регулярный надзор и выплачивая жалованье чиновникам провинций из императорской казны.

Этого процветания не могло быть без надежной защиты границ. Там, на заболоченных низинах, шла совсем другая жизнь. Их оборону доверили местным приграничным баронам – акритам, которые проводили свои дни в набегах на вражеские земли и отражении вражеских нападений. Это были не подчинявшиеся законам, независимые люди, которые не признавали никаких попыток правительства обуздать их, ни за что не желали платить налоги, а, наоборот, ожидали вознаграждения за службу. Их число пополнялось всевозможными искателями приключений; ибо в тех диких землях не было ни покоя, ни этнической однородности, разве только в местах, где жили армяне, храня свои традиции. Непрерывно шли военные действия, независимо от того, был ли заключен официальный мир между византийским и арабским правительством. При этом пограничные бароны порой поддерживали дружбу с соперниками по ту сторону границы, которые вели такую же жизнь. Мусульмане, возможно, были несколько более фанатично преданы своей вере, но религиозный пыл был в них не столь силен, чтобы помешать им вступать в связи и даже в браки с иноверцами. По обе стороны границы официальная религия не пользовалась особой популярностью. Многие акриты принадлежали к самостоятельной армянской церкви, и почти все они охотно давали защиту еретикам, а еретики-мусульмане всегда могли найти пристанище у своих единоверцев из предводителей пограничных общин.

Это устройство временно нарушилось из-за упадка халифата и нового агрессивного духа, овладевшего Византией. С середины X века императорские армии отвоевали огромные пограничные территории, особенно в Сирии. Новая граница проходила уже не по диким горам, а по возделанным и густонаселенным районам. Ее оборону можно было организовать под руководством чиновников из Константинополя, поставленных в Антиохии и других возвращенных от врага городах. Бывшие пограничные бароны стали нежелательным элементом. Они возместили себе потери тем, что вложили все накопленные в недавних кампаниях богатства в землю в Анатолии. Но они остались гордыми и непокорными и окружили себя армиями приспешников, в основном набранных из бывших вольных селений, над которыми они приобрели контроль, обычно незаконным образом. Они сформировали основу земельной аристократии, сила которой сотрясла имперское правительство в середине XI века. Между тем центральная администрация пыталась подчинить себе пограничные земли Армении дальше на севере и по всей форме присоединила к империи крупные провинции, отдав их под ненавистную власть византийских сборщиков налогов и церковного начальства. Вызванное этим возмущение привело к ослаблению обороны.

Вскоре этой обороне бросит вызов народ, с которым до той поры Византия сохраняла довольно дружественные контакты. В течение нескольких веков обширные равнины Туркестана становились засушливыми, и тюркские племена двигались на запад искать себе новый дом. Византия в VI веке поддерживала связь с тюрками Центральной Азии и была хорошо знакома с тюркскими племенами, мигрировавшими в русские степи, – цивилизованными хазарами-иудеями, две царевны которых стали женами византийских императоров, и более дикими печенегами и половцами, которые порой совершали набеги на территорию империи, но при этом, как правило, охотно поступали на службу в императорскую армию. Многие из этих наемников обосновались в Византии, особенно в Анатолии, и окрестились. Но самое активное тюркское племя – племя огузов – мигрировало через Персию на земли Арабского халифата. В армиях и халифа, и императора были тюркские полки, и первые стали мусульманами. По мере ослабления власти халифа возрастала мощь его тюркских вассалов. Первый великий тюрок-мусульманин – Махмуд Газневи – создал на востоке империю, протянувшуюся от Исфахана до Бухары и Лахора. Но после его смерти гегемония перешла к правителям огузского племени из рода Сельджука. Потомки этого полумифического вождя возвысились над тюрками, проживавшими на территории халифата, и переселенцы из Туркестана постепенно начали признавать их первенство. К 1055 году глава рода Тогрул-бек не только основал подвластное лично ему царство, охватившее Иран и Хорасан, отдав наделы на северных границах братьям и кузенам, но и был приглашен халифом династии Аббасидов в Багдад, чтобы взять в руки светскую власть над его владениями.