Падение Келвина Уокера - [8]
— Поразительно, как тебе это удается.
Послышалось приглушенное ворчание.
— Ты можешь спать целую вечность, — сказала она.
Куча раскрылась с краю, и выглянуло энергичное настороженное лицо. Лицо сказало:
— Время?
— Скоро одиннадцать.
Оказавшись так близко к незнакомому человеку, Келвин вскинул голову и уставился прямо перед собой. Джек посмотрел на него и сказал:
— Я его знаю?
Джил сказала:
— Нет. Шотландский паренек, приехал в Лондон всех нас завоевать. Денег нет, друзей тоже, остановиться негде.
— И голодный тоже?
— Нет, мы хорошо перекусили.
— Завидую, — сказал Джек, сверля ее взглядом. Она пожала плечами, отошла к столу с примусом и стала открывать банку. Еще поглядев на Келвина, Джек сказал:
— Что вы не садитесь? Отдыхайте. Снимите… шляпу.
Рядом стояло кресло, на сиденье лежали газеты. Келвин осторожно сел на краешек и опустил на пол шляпу и чемодан. Откашлявшись, он заговорил обдуманно официальным тоном:
— Благодарю. Позвольте прежде всего поблагодарить за честь приветствовать вас в мой первый лондонский вечер.
— С какой стати?
— По-моему, это подходящие слова для начала знакомства.
— Нет, а честь-то с какой стати?
— Потому что вы первый художник, которого я вижу. Вы, конечно, откажете мне в понимании искусства — и будете правы, однако художники принадлежат к интеллектуальной элите, а я ценю интеллект. И ценю элиту.
Джек выпростал из-под одеяла руку и подпер ею голову, чтобы лучше видеть Келвина. Тот сурово обозревал изречение «Бог = Любовь = Деньги = Дерьмо».
Джек сказал:
— Вы цените интеллект?
— Да, и поэтому, надеюсь, вы не сочтете бестактным мой вопрос: что это означает?
Джек сказал:
— По-моему, что-то вроде уравнения. Видите, оно распадается на три пары.
— Вижу.
— Какая вас больше всего озадачивает?
Подумав, Келвин сказал:
— «Бог равняется Любви».
— Странно. Многих озадачивает «Любовь равняется Деньгам».
— Ну, это-то понятно. Это очевидно. Мы любим то, на что тратимся, и чем больше тратимся, тем больше любим. Если один тратит все свободные деньги на одежду, а книг не покупает, значит, он любит хорошо выглядеть и ни во что не ставит знания. А другой, например, держит любовницу — так ему всего-навсего надо выплачивать ей недельное или месячное содержание, потому что его любовь временная. Зато если он женится, то возьмет на себя обязательства до конца жизни. Такая любовь — настоящая. Скажу больше: без денег ничего и никого не полюбишь как следует.
Джек вздохнул и сказал:
— В чем-то, боюсь, вы правы. А как насчет «Деньги равняются Дерьму»?
— У меня есть свое мнение, но вы можете обидеться.
— Обижайте.
— Так может глумиться человек, которому не грозит разбогатеть.
Джек взорвался лающим смехом и лег навзничь, закрыв глаза и заведя руки под голову.
Джил поставила на шипящий примус кастрюльку с супом и, оттопырив нижнюю губу, села на край стола с книгой, где на обложке кто-то палил из ружья и прыгал в окно. Келвин поизучал холст на мольберте и сказал:
— Что, если я еще раз рискну обидеть вас?
Джек открыл глаза.
— Рискните.
Келвин ткнул пальцем в картины на стене.
— Я не могу понять, как с такими способностями можно тратить время на это.
Он перевел палец на мольберт.
— Те две — репродукции. А мое на мольберте.
Непритворная печаль омрачила лицо Келвина. Он склонился над ложем, воздев руку на манер священника у одра больного.
— Что мне сказать в оправдание? Только — что невежество причина моей бестактности. Мне очень стыдно.
Он покаянно затряс головой. Джек уступчиво сказал:
— Да бросьте переживать. Чуть не каждый считает мою живопись пустой тратой времени.
— Скажите, о чем ваша картина?
— О черном и белом цвете.
— Это я понимаю.
— Это вы из вежливости говорите.
Келвин рассмеялся.
— Верно. Вот же, в этих репродукциях много коричневого и голубого, но они совсем не про это.
— Вы чертовски правы: не про это. Тут Бог создает человека, там рождается Венера, богиня любви. Микеланджело верил в реальность Бога и в мужскую красоту. Боттичелли верил в реальность любви и в женскую красоту. А сегодня образованный человек если и верит маленько, то только во что-то свое. Лично я могу предложить людям только одну реальность: вот эти пятна на холсте. Их я и малюю.
Келвин жадно и встревоженно подался вперед. Он сказал:
— Вы не верите в реальность бога? Другими словами, не веруете в него?
— Этого я не стану утверждать. Но я практически не вспоминаю про него. А религию вообще не признаю.
— Не будет ли ошибкой заключить, что такое отношение типично для англичан?
— Весьма типично. А в Шотландии с этим делом иначе?
— Про Глазго и города покрупнее не скажу, а в Глейке, откуда я родом, одни за бога, другие — против.
