Падение Келвина Уокера - [10]

— Завтра я справлюсь насчет этих вакансий, — сказал он. — Я, как видите, не стал отмечать такие, где администрация располагается не в центральном Лондоне или начальная ставка ниже пяти тысяч в год.

Джек пробежал глазами колонку объявлений. Лондонский университет искал заведующего на кафедру эргономики. Национальному обществу защиты детей от жестокого обращения требовался руководитель отдела связи с публикой. Международной Корпорации урегулированного либидо был нужен директор Британского посреднического филиала. Джек поднял глаза от газеты:

— Вы только что сказали, что в пятнадцать лет оставили школу и помогали отцу в лавке.

— Совершенно верно.

— Какая у вас лавка?

— Бакалейная — маленькая, но доходная.

— А где вы еще работали?

— Нигде. А вчера днем распрощался и с лавкой, когда в последний раз открыл ставни.

— Какие же у вас основания рассчитывать на эти вакансии?

— Воля к победе.

Джек и Джил переглянулись. Келвин улыбнулся и сказал:

— Вы считаете меня ненормальным?

— Или дико наивным, — сказал Джек.

Джил сказала:

— Нельзя за здорово живешь получить ответственное место. Нужно начать с нижней ступеньки — и подниматься выше по лестнице.

— Это неверно! — жарко вскричал Келвин. — Сегодня эти лестницы такие высокие, что не успеешь добраться до середины, как пора на пенсию. Те, кто наверху, обычно начинали на ступеньку-другую ниже. Больше того, чем ближе к вершине, тем меньше значения имеет специальность. Прошло то время, когда управляющие химических корпораций должно были хорошо знать химию. Министр путей сообщения понятия не имеет о расписании поездов. Для командной должности потребны такие качества: полнейшая уверенность в себе и умение проследить, чтобы подчиненные занимались своим делом, а это обычно написано у них на лице.

Джек сказал:

— Пусть так, Келвин, но для начала надо пройти собеседование. Для этого вы пишете ходатайство, ссылаясь на квалификацию и опыт. Без нужной квалификации вас не допустят к собеседованию; без собеседования не дадут работы.

Помолчав немного, Келвин сказал:

— Вам доводилось слышать о Гекторе Маккелларе?

— Нет. Да. Минутку… Есть такие имена — они на слуху, но не припомнишь, в связи с чем. Он был журналистом. Сейчас он вроде на Би-би-си?

— Он еще секретарь Общества герцога Эдинбургского по сохранению местной культуры. Он тоже из Глейка, только он уехал, когда я еще на свет не родился. Так вот, я собираюсь позаимствовать его имя.

— В каком смысле?

Келвин забрал газету и сунул ее в карман:

— Когда я буду завтра обзванивать эти конторы, я назовусь Гектором Маккелларом и застолблю побольше собеседований.

— А когда вас пригласят?

— Признаюсь в обмане и объясню причины.

— Так вас выставят.

— Скорее всего. И я с радостью уйду, потому что не вижу толку от неумного работодателя без крупицы воображения. Но рано или поздно я набреду на человека или организацию, которые мною заинтересуются, и тогда моей задачей будет убедить их в том, что мой обман только подтверждает мои умственные и деловые способности; и дураки они будут, если не используют их в своих интересах.

Поворошив одеяло, Джил нашла щетку и стала расчесывать волосы. Джек поскреб щеку и сказал:

— Может, вы вовсе не наивный. Может, вы дьявольски хитрый.

Оба смотрели на Джил. Русалочкой на скале подобрав ноги, отсутствующая, с блуждающей улыбкой на склоненном лице, она убаюкивала себя мерным расчесыванием.

— Джил не упустит покрасоваться, — скороговоркой произнес Джек.

Джил задержала улыбку в уголках губ и не сразу отозвалась:

— Что?

— Я говорю, если будешь отвлекаться, стяну штанишки и отшлепаю.

Келвин поднял с пола шляпу и чемодан и сказал:

— Вы предложили мне пристанище. Где я могу лечь?

Джек спустился на пол, потянув за собой красное одеяло, в которое и завернулся, как в тогу. Он вытащил из кучи спальный мешок и бархатную подушечку, сунул их под мышку и строго наказал Джил:

— Не вздумай опять улизнуть.

Она показала ему язык и продолжала расчесываться. Джек протиснулся между мольбертом и пианино, Келвин шел следом. Потом Джек отдернул колоссального размера выцветшую портьеру, за ней обнаружился шезлонг в эркере. С улицы сюда тускло светил фонарь. Джек опустил на шезлонг ношу и сказал:

— Располагайтесь.

— Спасибо.

Келвин положил на стул чемодан, открыл его и извлек плечики, обернутые в газету щетки — одежную и обувную, пижаму и хороший костюм темного сукна. Скрестив на груди руки, Джек с интересом наблюдал, как Келвин аккуратно вешает костюм на плечики, цепляет крючок за фрамугу.

— Когда вам завтра вставать? — спросил Джек.

— В пять тридцать.

— Боюсь, у нас нет будильника.

— Ничего. Я всегда просыпаюсь в пять тридцать.

— А зачем мучиться? Завтра же вам не работать в лавке.

Келвин закрыл чемодан и сунул его под шезлонг, потом снял пиджак и жилетку и также повесил их на плечики, бубня при этом без всякого выражения:

— Когда я встану, я отыщу на карте места предполагаемых собеседований и запишу в книжку кратчайшие маршруты. Это займет около двух часов. Потом надо найти ломбард — заложить пару ценных вещиц, которые очень кстати оказались при мне. Потом уже будет время звонить и договариваться о собеседованиях на этой неделе. Чтобы со всем этим управиться до обеда, надо встать в пять тридцать.