Падение царского режима. Том 2 - [25]

Председатель. — Так что эта мысль возникла в разговоре Бурцева с вами?

Мануйлов. — Да, это, так сказать, историческое. Затем я хочу рассказать по поводу Сухомлинова; это будет для вас интересно. Если я немножко перебегаю, вы меня простите. Дело в том, что Распутин был против Сухомлинова; он, главным образом, способствовал его удалению. Он был, главным образом, под влиянием кн. М. М. Андроникова, который был сначала в дружбе, а потом стал врагом. Вы, вероятно, всю эту историю знаете?

Председатель. — На какой почве он стал врагом Сухомлинова?

Мануйлов. — Он поссорился с мадам Сухомлиновой. Дело в том, что Андроников стал разыгрывать домашнего друга и стал раскрывать Сухомлинову истинную подкладку отношений Манташева к мадам Сухомлиновой. Тогда Сухомлинов стал расспрашивать, бросился к нему на шею, благодарил; но потом, как всегда бывает, муж рассказал все жене, и Андроникова выгнали. Вот на этой почве вышла ссора.

Председатель. — Значит, вы остановились на том, что Распутин был против Сухомлинова?

Мануйлов. — Да, он способствовал его удалению. Затем мадам Сухомлинова стала посещать Распутина, и Распутин в нее влюбился. Он говорил: «Только две женщины в мире украли мое сердце, это — Вырубова и Сухомлинова». Так и говорил: «украли мое сердце». Говорили даже, что мадам Сухомлинова была в близких отношениях с ним.

Председатель. — Он говорил?

Мануйлов. — Вокруг говорили, он не говорил. Он только говорил, что она украла его сердце. Вот после того уже произошло это освобождение Сухомлинова, после того, как установились отношения мадам Сухомлиновой к Распутину. Затем, по поводу влияния Распутина на царя, могу вам рассказать еще один факт, это — назначение генерала Рузского. В Петрограде проживает один господин по фамилии Миклос. Он — темный человек, и я его совершенно не знаю. Были разговоры даже о том, что он чуть ли не шпион. У него был вечер, на котором было много офицеров, был Распутин, и эта группа офицеров стала говорить Распутину о необходимости назначения генерала Рузского.

Председатель. — На какой пост?

Мануйлов. — На пост, который он занимал, — командующего северным фронтом. Он так волновался, что тут же написал царю телеграмму, которая начиналась так: «Народ глядит всеми глазами на генерала Рузского, коли народ глядит, гляди и ты». И несколько дней спустя Рузский был назначен. Когда он был назначен, Григорий Распутин хотел, чтобы Рузский с ним свиделся и чтобы у них установились отношения. Но Рузский отклонил это. Затем назначение Щегловитова председателем государственного совета было сделано исключительно Распутиным, который говорил: «Он будет старшой в государственном совете».

Председатель. — Он вам говорил это до назначения Щегловитова?

Мануйлов. — Да, может быть, за месяц. При мне Распутин звонил Щегловитову по телефону и говорил: «Вчера был у мамаши, все сделано, как ты хошь».

Председатель. — А как это вязалось с тем, что вы слышали от Распутина, что «Щегловитов хочет, но он разбойник?»

Мануйлов. — Он говорил относительно того, что государственный совет пошел влево тогда и что нужен человек, который бы, так сказать, придержал. Вот он на такую роль и шел.

Председатель. — Так что на эту роль годился и разбойник?

Мануйлов. — Он с большим презрением говорил о Щегловитове: «Мне сказали, что его называют Ванька-Каин, у него и морда такая».

Председатель. — А что вы знаете про отношения Щегловитова к Распутину? Эта фраза: «Щегловитов хочет, но он разбойник», по-моему свидетельствует, что Щегловитов искал ходов к Распутину, и даже они виделись. Что вам известно по этому поводу, когда и как Щегловитов стал ходить к Распутину?

Мануйлов. — Я думаю, что было очень незадолго до его убийства.

Председатель. — Вы считаете, что это было за месяц?

Мануйлов. — Даже больше, но это не давнишнее отношение, потому что это было только в последнее время, когда я захаживал, или мадам Щегловитова звонила, или он. Я знаю, что Распутин был у Щегловитова.

Председатель. — Когда вы захаживали к Распутину?

Мануйлов. — Однажды, когда я зашел, он спросил: «Ты его знаешь?» (Я его не знаю.) Я говорю: «Знаю, как политическую фигуру». — «А что если он станет во главе иностранных?» Я отвечаю: «Это немыслимая вещь, но раз Штюрмер может, то может и Щегловитов и кто угодно».

Председатель. — Простите, я не понимаю, вы говорите: «немыслимая вещь». Почему — раз Штюрмер может, то может Щегловитов и кто угодно?

Мануйлов. — Раз Штюрмер может, кто угодно может. И была мысль о назначении его министром иностранных дел. Одним словом, эта мысль у Щегловитова: — или внутренних дел, или председателем государственного совета. Очевидно, в этой области и были разговоры.

Председатель. — Почему вы высказываете это предположение?

Мануйлов. — Потому, что он говорил, что Щегловитов хочет быть министром внутренних дел.

Смиттен. — А что вас убедило в том, что Распутин, сообщая о возможном назначении Щегловитова председателем государственного совета, подразумевал свою собственную инициативу. Может быть, он передавал, что кандидатура Щегловитова выдвинута в Царском Селе? Какие признаки были, что это ведет Распутин, что вас в этом убедило?