Пациент особой клиники - [100]

– Комнате интенсивного кризисного вмешательства. Верно. Когда он в последний раз в ней очнулся, то был вами, господин Беркхофф, думая, что его зовут Тилль, что он – пожарный и у него есть сын Макс, которого похитили. Однако внешне Винтер сохраняет свое настоящее имя, что значительно усложняет нам задачу по диагностике и лечению.

После таких слов ворот стал мешать уже не Тиллю, а фрау Зенгер, которая почему-то вспотела, несмотря на направленный на нее вентилятор.

– Мы никогда не знаем, какой личностью он себя вообразит, и поэтому каждый раз приветствуем его как нового пациента, – продолжила она. – Даже другие пациенты стали привыкать к такому, хотя некоторые из них вносят путаницу, когда начинают рассказывать Винтеру о событиях и поступках, о которых он не помнит, поскольку уже полностью переключился на новую личность.

Тут фрау Зенгер грустно улыбнулась и добавила:

– В прошлый раз, например, он считал себя детективом, который должен раскрыть махинации с выставлением счетов в нашей клинике. Самое интересное заключается в том, что ему на самом деле удалось встать поперек дороги одному из наших главных врачей во время своего «расследования».

С этими словами руководитель клиники сделала пальцами жест, означавший кавычки.

– Этому Касову? – уточнил Тилль, видимо знавший из газет о махинациях врача.

– Да, – кивнув, подтвердила фрау Зенгер. – Но еще до того, как он стал представлять для него угрозу, Патрик Винтер поменял свою личность.

– И стал мной? – уточнил пожарный, расстегнув ворот рубашки, который стал его душить.

– Совершенно верно. А поскольку Патрик Винтер не смог найти объяснения, почему он оказался в нашей клинике, то уцепился за то, что подсказал ему его воспаленный разум. То есть то, что легче всего было ему воспринять. Он вообразил себе, что его внедрили сюда под видом другого пациента, которого зовут Патрик Винтер, а он якобы на самом деле совершенно здоров и прибыл сюда для решения важной задачи. С тайной миссией, так сказать.

– И эта тайная миссия заключалась в том, чтобы найти нашего ребенка? – уточнила Рикарда, отпив глоток воды и поставив стакан на место.

– Да, – ответила фрау Зенгер. – Из сообщений «сарафанного радио» он узнал, что Трамниц тоже находился в «Каменной клинике». Вероятно, это и послужило своеобразным спусковым механизмом в перевоплощении в новую личность, чтобы заняться поисками Макса Беркхоффа.

– Можно его увидеть? – спросила Рикарда.

Ее муж тоже просительно посмотрел на руководителя клиники. Тогда фрау Зенгер встала и сказала:

– Что ж, следуйте за мной!

Глава 75

Они вышли из кабинета руководителя психиатрического учреждения и молча следовали за ней, пока не оказались перед огромной стеклянной двустворчатой дверью, за которой просматривался вестибюль «Каменной клиники».

В зале звучала тихая фортепианная музыка, и у фрау Зенгер возникло ощущение, что печальная мелодия тронула за душу не только ее. Шедшие рядом с ней гости внезапно перешли на шепот, явно не желая мешать игре пианиста.

– Это он?

Игравший на черном пианино сидел к ним спиной, но и этого было достаточно, чтобы понять, кто перед ними. Ведь в клинике никто больше не мог исполнять Шопена так страстно, хотя два пальца у него все еще не действовали в полную силу.

Винтер исполнял Ноктюрн № 2 ми-бемоль (Опус девять), произведение, которое Зенгер так любила.

– Он играет на пианино?

– Да, если помнит, что умеет это делать. Он очень одаренный человек. Если бы это было не так, то Винтер не смог бы переноситься в параллельные миры, так сказать, и жить там.

– Что вы подразумеваете под «параллельными мирами»? – поинтересовался Тилль.

– В этом вопросе для нас тоже мало что понятно. Похоже, что его связывает с нашей действительностью несколько констант, то есть неменяющихся отправных точек. Среди них и телефонный номер его жены Линды, которой он постоянно хочет позвонить, хотя она сейчас и запретила нам позволять это делать. В последний раз он думал, что разговаривает с вами, Рикарда, и заявил своей жене, что ее сын может быть еще жив.

– Подразумевая при этом Макса? – уточнила Рикарда.

– Совершенно верно, – кивнула в ответ фрау Зенгер. – Еще одной константой является его шурин Оливер Скания, уже давно покончивший жизнь самоубийством. Тем не менее Скания каждый раз появляется в новом мире, в котором воплощается Патрик Винтер. Так же как и «Улисс».

– Кто это? – спросил Тилль.

– Не кто, а что, – с улыбкой ответила фрау Зенгер. – Это книга Джеймса Джойса. Винтер думает, что в этом романе спрятан телефон, посредством которого он поддерживает связь со своими связными, которые его якобы сюда внедряют. Самое интересное, что в этом произведении нет никакого тайника. Это обычная книга в нашей библиотеке.

Проговорив это, руководитель клиники пояснила, что в своих галлюцинациях Винтер зачастую принимает за мобильник обычные предметы, такие как шариковые ручки или ложки.

Однако, когда одиннадцать дней назад она неожиданно вошла к нему в палату в лазарете, он пытался использовать как телефон пульт дистанционного управления, который незадолго до этого всучил ему Трамниц.

Садист, должно быть, распознал безумие Винтера и решил разыграть беднягу. Более того, маньяк воспользовался его состоянием, чтобы превратить в добровольного заложника при своем бегстве, намереваясь в дальнейшем замучить мальчика до смерти на глазах Патрика в его собственном доме, который пустовал со времени произошедшей с Винтером трагедии.