Пациент доктора Паарелбакка - [36]

— Следовательно, обсуждение с Паарелбакком такого рода случая в принципе возможно?

Ректорис кивнул утвердительно.

Я объяснил, что ему предстоит выяснить, какие лекарства и лечебную методику применяют в «Больнице милосердных братьев» при такого рода случаях. Какие при этом противопоказания. Он прервал меня, заявив, что может это сказать и сам. Я сделал вид, что не расслышал.

— Так вы можете встретиться с Паарелбакком у него в кабинете?

— Без особых усилий. Дело в том, что Паарелбакк будет даже рад побеседовать с психиатром с Востока… — Ректорис немного помолчал и продолжал несколько смущенно: — Видите ли, его интересует, как мы используем в своей практике учение академика Павлова. Здесь об этом знают ужасно мало.

Еще один камешек неожиданно лег в мозаику.

— Вот это как раз и могло бы мне приоткрыть к нему дверь, — продолжал доктор Ректорис. — Расскажите мне, по более подробно, о чем идет речь…

— Это вы узнаете завтра во второй половине дня. После того, как сумеете уточнить, примет ли вас доктор Паарелбакк и когда именно.

Я назначил время и место встречи.

— Остается последний вопрос, пан доктор, который, собственно, должны были задать мне вы. Но, чтобы облегчить вам ситуацию, я затрону и его.

На лице Ректориса снова появилась кривая ухмылка.

— Вопрос, пан доктор, звучит вполне естественно: чем ваша услуга будет компенсирована? Отвечаю. За услугу, которую вы нам окажете, мы предоставим вам определенную — немалую сумму вознаграждения в местной валюте. Что вы на это скажете?

Он снял очки и принялся протирать их носовым платком. Потом несколько растерянно ответил:

— Пожалуй, я решусь оказать вам эту услугу. В конце концов, все мы живем один только раз.

* * *

Роттердам — город, где можно купить все. Я остановился перед магазином, над входом в который сверкала вывеска «Гангстершоп».

Магазин гангстерских товаров.

На его вполне современных полках лежали двадцатисантиметровые колышки, которые простым нажатием кнопки превращались в дубинку длиной с прогулочную трость. Лежали финские ножи с выдвижными лезвиями. Наручники. Мелкокалиберные винтовки. Отмычки. Впрочем, к этим предметам торговли я интереса не проявлял.

Из широкого ассортимента имевшихся в магазине товаров я выбрал себе крупнокалиберное пневматическое ружье и крохотный, величиной с горошину, прибор под. названием «клоп», состоявший из микроскопических, но высокочувствительных приемника и передатчика.

Услужливый продавец уложил отобранное мною крупнокалиберное пневматическое ружье и «клопа» в красивый пластмассовый футляр.

Я расплатился.

Все как в посредственном американском боевике. То, что я сейчас проделал, было вопиющей партизанщиной, за которую меня в Праге полковник Плихта наверняка не похвалил бы. Но мне необходимо было знать, что сегодня вечером и завтра утром будет говориться в доме Ректор-риса.

Я потратил довольно солидную сумму из тех средств, которыми меня щедро снабдила фирма «САССЕКС Кеми инкорпорейтед», но не мог же я знать, что «клоп» сообщит мне информацию нулевого значения…

Это был небольшой отель, подобных которому в крупных городах Западной Европы вы найдете сотни, если не тысячи. _%

В вестибюле тускло светилась электрическая лампочка под абажуром из прозрачного розового стекла. Зеленая ковровая дорожка была так затоптана, что смахивала на поросшую травой тропу с лужами. За конторкой сидел дежурный администратор — плешивый, с опухшими глазами алкоголика.

Этот отельчик обладал двумя ценными для меня преимуществами.

Во-первых, в нем никто не требовал от вас каких бы то ни было документов; нужна была только ваша подпись в книге регистрации постояльцев. Приметив в ней уже пять Смитов, я предпочел назвать себя Брауном. И, во-вторых, — он находился на узкой улочке прямо напротив дома, где жил доктор Милан Рекгорис, как я установил это сразу же по приезде в Роттердам.

Уплатив за номер вперед за три дня и подкинув при этом дежурному приличные чаевые, я подхватил свой чемоданчик и на расхлябанном лифте поднялся на третий этаж. Повернув в замке ключ, я открыл дверь своего номера — триста тридцать три — и, войдя внутрь, снова запер ее на замок.

Современные окна второго этажа противоположного здания принадлежали квартире доктора Милана Ректориса. Они были освещены.

Я приладил ствол крупнокалиберного пневматического ружья к прикладу, вложил в ружье крохотную передающую часть подслушивающего устройства, открыл окно и долго, старательно целился в оконную раму гостиной доктора Ректориса. Выстрел щелкнул глухо и тут же затерялся в уличном шуме. Попал я удачно. Через несколько мгновений раздалось пиканье. «Клоп» начал работать. Я подключил его к записывающему микромагнитофонному устройству, находившемуся в футлярчике, а ружье, разобрав, завернул в бумагу и незаметно вышел из отеля. Убедившись, что за мной никто не следит, я направился к набережной и бросил пакет с ружьем в ближайший канальчик. Затем я миновал несколько улиц, вошел в телефонную будку и набрал номер одной частной квартиры на Маастрихте. Прождав ровно три гудка, я повесил трубку. Потом, после небольшой паузы, снова набрал тот же номер. На этот раз телефон прогудел пять раз, после чего в трубке послышался женский голос: