П-М-К - [24]

— Фиму Аллигатора, подельника его, менты, видно, отпустили — доразобраться, небось, решил…

— Да нет. Врач со скорой сказал — сожительница порезала…

— Та, что у нас с вещами зависала, учительница?

— Выходит, что так. По тому же адресу выезжали.

Миша надел вязаную шапку и поднял воротник.

— Ты домой, тетя Сима?

— Сначала в гинекологию надо зайти — договориться. Сам знаешь, обещал — сделай; одно слово — хуйдевкинелю!

Миша затянул молнию на куртке и со вздохом на прощание подметил:

— ЛЮ, тетя Сима, еще как ЛЮ…

Миша Тюлин давно обратил внимание на одну устойчивую психофизическую тенденцию: когда он выходил за больничную ограду, настроение у него повышалось, депрессия отступала, а жизненные перспективы начинали казаться не такими мрачными и безнадежными.

Постоянно контактируя с больными и травмированными людьми, являясь свидетелем бесчисленного множества чужих горестей и несчастий, постепенно приходишь к простому, но чрезвычайно утешительному умозаключению: у тебя все хорошо; или, по крайней мере, не так уж плохо.

Там, в санпропускнике, за сутки происходит столько всего, что любые литературные проблемы, трудности творческой самореализации и прочие житейские неурядицы стремительно теряют в своем трагическом весе, уменьшаясь до самых мелких незначительных величин на фоне ничем не прикрытой отчаянной человеческой боли.

Миша прошел по улице вдоль бесконечной вереницы стоящих в пробке машин и остановился у ближайшей продуктовой палатки. Надо пива купить, подумал он. И почувствовал, как в его похмельной, немного побаливающей голове, слабым подобием какого-то магического всплеска, сложилась звучная размеренная строка.

Таинственно померцав над темной бездной Мишиного нежелания писать, она требовательно запросила к себе рифму, как просят телесной близости не очень счастливые в браке капризные женщины.

А чем я рискую? Голову-то мне не оторвет, или руки, как тому мужику на прошлой неделе…уфф, лучше не вспоминать. Поэзия занятие относительно безопасное — главное не спиться — подумал Миша — и, расплатившись за бутылку пива, стал, медленно подбирая слова и стараясь соблюсти

первоначальный стихотворный ритм,

спускаться

по грязным затоптанным ступеням

в заполненный хмурым утренним народом

роскошный столичный

метрополитен.

РАЗНОВИДНОСТЬ РЕАЛИЗМА Стихи

Контркультурное

Заблудился свет во мраке

Занавешенных зеркал,

Неразборчивые знаки

Свет во мраке, — начертал.

Из раннего

День как день только ты не в ударе, заплутал, словно свет в зеркалах.

Пополняется твой комментарий: [1] нах, [3] нах, [5] нах!

Ни опомниться, ни оглянуться, не склонив к монитору лица,

Если пишут тебе: ИБАНУЦЦО! Напиши им в ответ: ЗАЕБЦА!

День десантника, порванный тельник, аксельбант, как рыбацкая сеть…

Среди сотен стихов пиздадельных, напиши хоть один — ОХУЕТЬ!

Не про то, как ты кровь проливал там, жопу рвал, не сдавался врагу;

За салютом, за праздничным гвалтом, поделись, как — я ржунимагу! —

Перемучился дизентерией, как курил по ущельям в кулак;

И награды свои боевые — заслужил ничявосибетаг.

Не тревожьте его, не замайте в зеркалах заплутавшую тень,

На любимом падоночном сайте размещая одну поебень, —

Не имеет значения, кстати ль, иль не кстати, ты чист пред людьми, —

Ты такой же, как фсе здесь — втыкатель, и такой же, как все — хуйпойми;

Из вселенских просторов гигантских, словно свет одинокой звезды,

Среди сотен стихов графоманских напиши хоть один Б/П.

Расскажи. Расскажи мне о многом: как ногой выбивается дно,

И плодят [нрзбрч] ёбань, и снимают плохое кино;

Как под гнет режиссерского груза, за софитами стелется мгла…

Если в порно снялась твоя Муза — занавесь поплотней зеркала.

Гомерическое

1

Был я в стране фараонов прошедшей весною,

Жил без подруги в стандартном трехзвездном отеле,

Ездил в пустыню осматривать быт бедуинов,

Там же скакал на верблюде и пил каркаде;

Плавал по Нилу, стоял на корме под луною,

С дурой одной познакомился родом из Гжели,

С той, что мои приставанья под утро отринув,

В тесной каюте моей заблевала биде.

Лазил и я по разрушенным храмам Луксора,

Ездил в Каир под охраной двойного конвоя

Не ощущая по глупости тайного страха,

Месяца зА три до террористических бед;

Видел, как немки с арабами сходятся споро,

(Немка одна, а арабов, как правило, — двое…),

В эти дела не вторгается Воля Аллаха,

Здесь закрывает глаза сам Пророк Магомед.

Но, не смотря на волшебное Красное море,

Хомо — советикус, переродившийся в хомо —

Капитализмус, порой вспоминает сердечно

Крым благодатный давно уже посланный на…

Сколько же раз пожалел я — о горе мне, горе! —

Что «самовар» свой оставил — несчастный я! — дома,

Якобы в Тулу поехав, какою, конечно,

Быть не была и не будет, — чужая страна.

2

Перемещаясь один, словно перст по планете,

Тысячи миль впопыхах, как попало, покрыв;

Встретив рассвет, черт-те с кем, в расставании скором

Растиражировав свой тут и там поцелуй:

Будем как Солнце; как Боги; как малые дети;

Подрастерявши себя в череде директив

Литература давно уже стала — декором,

Вера, Надежда, Любовь — превратились в фен-шуй.

3

Был я три года назад в первомайском Берлине,

Унтер ден Линден прошел пешкодралом, как наши

В славнопобедном и памятном нам сорок пятом,