Оживи мои желания - [14]

— Я думал поездить верхом, но узнал, что стойла пустуют.

— Муж не был наездником.

Сафия замерла, и Карим испытал приступ любопытства. Она не хотела обсуждать эту тему? Или это реакция на него? А может, на упоминание умершего супруга?

— В отличие от тебя.

Неожиданные для него самого слова. Ему так хотелось хоть что-то узнать о женщине, на которой он планировал жениться. Она неловко передернула плечами.

— Когда-то.

Карим вопросительно поднял бровь.

— Больше я не езжу верхом.

Она пыталась казаться спокойной, но у нее это не получалось. Что случилось на самом деле? Она упала и получила травму? Чтобы девушка, которую он когда-то знал, отказалась от любимых лошадей, должно было произойти что-то очень серьезное. Когда она снова заговорила, в ее голосе было что-то близкое к отчаянию.

— Аббас не ездил верхом и предпочитал, чтобы я тоже этого не делала.

— Почему?

Мастерство верховой езды было традиционным навыком воинов, и редкий правитель им не владел. И уж точно, не правитель Ассары — страны, чью репутацию в конном мире признавали все.

Сафия бросила взгляд на малыша и щенка, мирно игравших друг с другом. Проверяла, в порядке ли они, или хотела убедиться, что сын ее не слышит?

— Когда я забеременела, мне порекомендовали не ездить верхом. Чтобы малыш был в безопасности.

— А после его рождения?

— Только тот, кто не рожал сам, может задавать такие вопросы.

Хорошая уловка, но Карима ей не обмануть.

— Не сразу, но через пару лет. Почему ты не вернулась? — В голове мелькнула странная мысль. — Он запретил тебе?

Она не сумела скрыть замешательства, подтвердив его догадку. Шейх Аббас запрещал жене ездить верхом. Но почему?

Сафия вздернула подбородок и посмотрела на него без тени улыбки. В их общем прошлом она так не умела, это была невинная и искренняя девушка. Ну или делала вид, что это так…

— Если бы стало известно, что я регулярно езжу верхом, от меня бы ждали участия в королевских процессиях и официальных собраниях. Как это было в прошлом. Но…

— Но тогда ты была бы на лошади, а твой муж нет?

Сафия слегка покраснела и отвела глаза.

— Что произошло? Он упал и получил травму? И после этого стал бояться ездить верхом?

— Это не важно. — Румянец стал ярче. — Аббас начал модернизировать Ассару и не видел смысла цепляться за эту традицию. На машине ездить быстрее и удобнее.

Слова казались отрепетированными — наверняка она слышала их от супруга. Карим почувствовал укол неприязни. Он старался не думать о Сафии и ее муже, и без того в прошлом осталось достаточно бессмысленных размышлений о том, как девушка бросила его и уже через пять месяцев сошлась с новым женихом. А теперь Сафия его защищала. Из любви? А ведь казалось, она даже не скорбела по нему.

— Традиции имеют значение, если люди продолжают их ценить.

Она промолчала, но по глазам было видно, что она согласна.

— Неправильно, что он заставил тебя отказаться от любимого занятия, только чтобы избежать неловких ситуаций для себя.

Не просто неправильно, а глупо. Но Карим оставил эту мысль при себе — в конце концов, он говорит со вдовой этого человека.

— Ну, ты сможешь снова заполнить стойла, если захочешь. — Не давая ему ответить, она посмотрела на часы. — Уже поздно, пора укладывать Тарека спать. Ты позволишь?

— Ты не познакомишь нас? — Карим замешкался. Его должны представить четырехлетнему ребенку или достаточно просто опуститься на корточки и поздороваться?

Проигнорировав чувство неуверенности, Карим подошел к мальчику и собаке, отдыхавшим после игры. Ребенок поднял голову — у него были глаза матери, карие с медовым оттенком.

— Тарек, познакомься… — Сафия замолчала. Думала, как лучше его представить? Не отец… и пока еще не шейх.

— Привет. Меня зовут Карим. Я буду жить во дворце.

Мальчик поднялся, вытер грязную ладошку о шорты и с прямой осанкой протянул руку.

— Привет. Я Тарек ибн Аббас. Приятно познакомиться с вами.

Карим осторожно пожал маленькие пальцы. Это серьезное лицо смотрело на него с таким напряжением, словно ожидало нагоняй. Как сам Карим, когда его учили церемонии приветствия, достойной королевской особы, членов суда, заграничных посланников, обычных горожан. Он был примерно в возрасте Тарека и быстро освоил урок, поскольку других вариантов — разочаровать раздражительного отца — у него не было.

— Для меня это большая честь, принц Тарек. — Карим склонил голову и отпустил руку ребенка.

Мальчик кивнул в ответ, но глаза его уже снова были прикованы к щенку, жевавшему ботинок. Даже будучи принцем, Тарек оставался маленьким мальчиком, и Карим намеревался отстоять его право на детство. Право, которого Карима лишили. У него не было времени на игры или объятия, он вырос в окружении ограничений и строгого режима, призванного вырастить из него маленькую копию отца. Он с улыбкой посмотрел на малыша:

— Милый щенок.

Откровенная ложь. Длинный шелковистый хвост и уши охотничьей собаки скрестились с коротенькими ножками и приземистым тельцем какой-то совсем другой породы. Вспомнив чистокровных собак отца, родословная которых была в почете, Карим почувствовал симпатию к щенку. Он протянул руку — и его тут же осторожно куснули за пальцы.