Ожидание - [10]
— Могла бы уже запомнить, — говорит Всеволод.
Повернулся и из комнаты вышел. Уже на террасе гремит. Это он из коробки мои игрушки вытаскивает. Пускай! Всё, что может разбиться, я ещё вчера вечером убрала на шкаф. Я же знала, что брат Всеволод сегодня приедет. А на шкафу ему не достать. Всеволод у нас ужасно упрямый. Дядя Гена говорит, что он таким не был.
— Конечно, ты хуже был, — сразу сказала бабушка. — На пол ложился и ногами дёргал.
И тётя Лера такой не была, это уж точно. А Всеволод у нас такой. Ему, например, конфету дают. Он берёт — он конфеты любит, — но молчит. Тётя Лера говорит: «А что нужно сказать?» Всеволод молчит и в сторону смотрит. «Ну?!» — говорит тётя Лера. Всеволод вдруг обратно конфету кладёт. Отдал и пошёл. А ни за что не скажет, что его просят. Такой!
— Характер, — смеётся дедушка.
— Может, его надо драть? — говорит дядя Гена. — А то будет такой характер!
— Я тебя самого выдеру, — говорит бабушка. — Скажет тоже — ребёнка драть! Додумался.
— Всеволод… — говорит дедушка. — Конечно, имечко! Разве человек выговорит? Вот он и не говорит. Удружила внуку…
— Ну и не называли бы, раз не нравится, — говорит бабушка. — А мне нравится.
— Как же они пойдут против воли умирающей матери? — смеётся дедушка. — Назвали как миленькие. А ты воспользовалась.
— Конечно, — говорит бабушка. — Я своего не упущу. Я такая.
— Ты нарочно тогда свою операцию приурочила, — смеётся дедушка. — Я тебя знаю!
Бабушка так тогда приурочила. Мы вечером за столом сидели, на даче, вдруг она говорит: «Надоело мне со стола убирать. Уберите-ка сегодня сами. А я журнал почитаю». Дедушка говорит: «Аня, опять?» Бабушка рассердилась: «Ничего не опять! Просто полежу». И ушла за перегородку, у нас там кровать. Шелестит журналом. Мы уже чаю попили. «Да не шелести ты, — говорит дедушка. — Я же вижу, что у тебя свету нет». — «Ну, зажги, раз видишь», — сказала бабушка.
Дедушка свет включил, и бабушка сразу ему не понравилась. Какое-то у неё было такое лицо. Мне тоже не понравилось. Я говорю: «Давай я к тебе на кровать залезу!» — «Потом», — говорит бабушка. Это мне совсем не понравилось. А дедушка даже испугался. «Аня, — говорит, — может, лучше в город поедем?» — «Дай лучше грелку», — улыбнулась бабушка. Но как-то не очень улыбнулась, не как всегда.
Дедушка сразу дал. Она грелку на живот положила, говорит: «Теперь хорошо. Сейчас пройдёт». Как у бабушки заболит, она сразу грелку кладёт. Немножко подержит — и ничего, встанет. Но пока лежит. Вдруг говорит: «Дед, почитай-ка вслух!» Как маленькая. Я даже засмеялась. Дедушка стал ей газету читать. Она и глаза закрыла. Неинтересно, конечно. Вдруг говорит: «А-а…» Дедушка не понял: «Что ты сказала?» А бабушка опять: «А-а…» И не открывает глаза. Дедушка газету бросил, вскочил. «Аня! — кричит. — Анечка!» Бабушка молчит. Я уже реву.
Хорошо, что Савчук в то лето машину купил. Это просто счастье! И что в тот вечер он был на даче…
Дежурный врач прямо так дедушке и сказал: «Это ваше счастье. Ещё какой-нибудь час, и медицина была бы уже бессильна». И сразу бабушке стали операцию делать. Целых четыре с половиной часа делали. Врач дедушке сказал: «Мы всё сделаем! Хотя ручаться нельзя, потому что болезнь запущена. Как же вы это так свою жену запустили? Она сегодня что делала, например?» — «Картошку окучивала», — сказал дедушка. «Ой-ой-ой!» — сказал врач и сразу побежал дальше операцию делать.
Но дедушка же не знал! И я не знала. И моя мама! Она в пустыне была. Там тоже есть мятлик живородящий, но этот мятлик, конечно, совершенно другой, чем в тундре. Интересно, как бы мы бабушке не дали картошку окучивать? Если картошка уже цветёт! Бабушка нас не спрашивает. Всё сама хочет сделать — её не удержишь. Просто врач нашу бабушку не знает, а то бы он так никогда не сказал.
Дедушка всю ночь в больнице сидел. И дядя Гена. И дядя Владик. Потом им сказали, что операция прошла удачно. Но положение остаётся тяжёлым — так им сказали. Ведь у бабушки затронута печень!
Конечно, дедушка всё равно не ушёл. И дядя Гена. И Владик. Они всю ночь ходили в больнице по коридору. Там коридор такой длинный! Белый. Вдруг нянечка к ним бежит, машет руками. Они даже испугались. Но нянечка говорит: «Не пугайтесь, пожалуйста! Кто тут Строгов, Геннадий Васильевич? Его к телефону!» Дядя Гена скорей взял трубку. Его в трубке поздравляют. Дядя Гена никак не поймёт. Потом вдруг понял. Его же с сыном поздравляют, вот с чем. Оказывается, у него только что сын родился. Мальчик здоровый и кричит громко. Тётя Лера тоже здорова. Она даже не заметила, как сын родился.
«А не дочь? — спросил дядя Гена. — Вы точно знаете?» В трубке засмеялись. «Нет», — говорят. Дядя Гена может не волноваться: это сын, по всем признакам. Очень громко кричит! «Ну что ж, — сказал дядя Гена. — Ничего, значит, не поделаешь, спасибо». В трубке удивились, что он так сказал. Обычно отцы как раз рады, если у них сын. Отцы бывают просто в восторге.
«Я тоже в восторге», — сказал дядя Гена и вернулся в коридор.
Потом наступило утро.
Все двери в больнице сразу захлопали. Медицинские сёстры стали градусники разносить. Больные бегом побежали в умывальник. И уже пришёл главный врач. Он был румяный и сердитый. Никак не мог косы запихать под свою белую шапочку и потому сердился. Дедушка бросился к главному врачу: «Мне только одним глазом взглянуть на неё!» Тут главный врач совсем рассердился. Он просто дедушку не понимает! Ведь это же послеоперационная палата. Туда вообще нельзя заходить! Тем более в своей одежде. В обуви! Эта палата вообще на четвёртом этаже, куда никого не пускают. Пусть дедушка спокойно идёт домой и ложится спать. А они тут, в больнице, как-нибудь справятся своими силами. И всё будет хорошо…
В книгу входят повести «Путька», «Сними панцирь!», «Ожидание». В них рассказывается о советских людях, увлечённых своим трудом, о надёжности и красоте человеческих отношений.
Повесть об актерах нестоличного театра"Мне нравится влезать с головой в другие профессии. Но наслаждение, которое я испытала, забравшись в театр со служебного входа, пожалуй, острее всех впечатлений последних лет. О театре написано немало, но мы все равно почти ничего не знаем о повседневном актерском труде, мучительном и благородном. Как почти ничего не знаем о повседневном труде рядовых газетчиков, хотя все читают газеты и судят о них вкривь и вкось. По напряженности пульса между театром и газетой удивительно много общего.
От издателя:Главный герой нового романа Зои Журавлевой — Учитель, чистота нравственных критериев и духовная высота которого определяют настоящее и будущее нашего общества. Главная проблема романа — становление и воспитание души, ее сохранность в осмысленном, творческом труде, позволяющем человеку оставаться Человеком при любых жизненных коллизиях.
Повесть «Сними панцирь!» о жизни маленького коллектива биологов в пустыне. Там не только взрослые, но и дети. Взрослые работают, они очень заняты. А ребята? Они растут, дружат, впитывают в себя всё главное из жизни взрослых.Между делом ты узнаёшь много интересного о природе пустыни, которая вовсе не пустынна для тех, кто любит и понимает её. Все эти симпатичные тушканчики, суслики, ящерицы, черепахи и всякий другой народец песков становится вдруг нашими знакомыми, и это почему-то приятное знакомство, даже если речь идёт о кобре или удаве.
Герои этого произведения — пёс Фингал, кошка Мария-Антуанетта, две птички, уж Константин, десятилетняя девочка Ася, её мама и папа, а также хозяин крысы и многие другие… В Асиной семье хватает места и для весёлых игр и общения с родителями и конечно же для животных, которых мама и папа сами с восторгом тащат в дом.
В сборнике рассказов и повестей: «Настойчивый характер», «О нашем друге Рауфе», «Секрет Васи Перункова», «Абдуджапар», «Дорогие братья», «Подарок», рассказано о героической работе учащихся ремесленных училищ на фабриках и заводах в годы войны. Художник Евгений Осипович Бургункер.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.