Ожидание шторма - [52]

У Каирова создалось впечатление, что Кузнецов прятался за спиной Сменина. Нельзя сказать, что вид у кинооператора был смущенный или боязливый, однако бесцеремонность товарища, скорее всего, озадачивала его.

Каиров решил, что ему тоже не следует радоваться незваной паре, сдвинул в удивлении брови, колюче посмотрел на Викторию.

Только сев на стул, Сменин соизволил заметить Каирова:

— Приятная встреча... Мы же знакомы.

— Нет, — холодно возразил Каиров. — Мы лишь завтракали за одним столом.

— А теперь поужинаем... Если вы не возражаете?!

Не задумываясь Каиров хотел ответить, что возражает. Однако Виктория опередила его:

— Ужин носит деловой характер. Хозяйка за столом я. Прошу вас. — Последние слова относились к Кузнецову.

Он церемонно поклонился. Прежде чем сесть, посмотрел на рассерженного Каирова и незаметно мигнул Сменину.

— Можете ничего не говорить. — Виктория повернулась к Кузнецову. — Машину оформим как взятую напрокат. Вам придется оплачивать стоимость бензина. И кроме того, три рубля в час. Сюда входит амортизация транспорта и оплата моего труда как водителя.

— Между прочим, Александр Яковлевич, по официальным данным, — сказал Сменин, — средняя месячная зарплата рабочего Севкавжирмасло — 62 рубля 63 копейки, а в Севкавспирте — 37 рублей 91 копейка.

— Совкино — богатая организация, — беспечно улыбнулся Кузнецов. — Я согласен.

— Столь точные цифровые данные странно слышать из уст врача. — Виктория коротко, с прищуром, взглянула на Сменина. Потом обратилась к Каирову: — Надеюсь, Мирзо, вы будете джентльменом.

Каиров послушно кивнул и принялся наливать вино в бокалы.

— Этой весной моим пациентом оказался бухгалтер Краевого статуправления, — пояснил равнодушно Сменин. — Он был влюблен в цифры, как в женщину. Из общения с ним я, например, узнал, что в прошлом году добыча лесного материала по краю равнялась 120 тысячам кубических саженей, а нефти — 137 миллионов пудов, или 32% всей общереспубликанской добычи...

— Такие знакомства обогащают, — сказала Виктория, но сама, видимо, была уверена в обратном. Она вдруг потеряла к присутствующим интерес и смотрела в сторону кухни, где стенка как бы расступилась, образуя проход, похожий на щель.

Каиров тоже посмотрел туда. В проходе скрылся официант с подносом, на котором громоздилась посуда. Замаячил белым колпаком повар, несколько раз затянулся папиросой, выпустил дым в зал.

Виктория с сожалением сказала:

— Никогда не наблюдала проход в кухню с этой стороны. Можно сказать, местные «Ворота солнца»...

— Лучше ворота в рай, — пошутил Кузнецов.

Кухня была напротив него, и ему не требовалось поворачиваться, чтобы видеть, куда смотрят Виктория и Каиров.

— Нет! — возразила Виктория. — «Ворота солнца» — это памятник культуры древних перуанцев тиауанаку. Судя по описаниям, он гигантский, монолитный... Но ведь это «Эльдорадо» — только стилизация.

Сменин неподвижно смотрел на опустевшую бутылку, казалось, не замечая бокалов, наполненных вином. Виктория повернулась к столу, сказала:

— Давайте выпьем.

— Надо заказать еще, — предложил Сменин Кузнецову.

— Кто наш официант? — с готовностью спросил оператор.

— Все уже заказано, — успокоила Виктория. И подняла гордо подбородок, словно предоставила возможность полюбоваться своей шеей и ниткой жемчуга на ней.

Кузнецов великодушно заявил:

— Расходы оплачивает Совкино.

— Браво! — вкрадчиво сказала Виктория. — Если мужчина с размахом, это всегда приятно.

Она взяла бокал, пила вино с удовольствием. А когда выпила половину, подняла глаза на Каирова:

— Мирзо, почему бы вам не пригласить меня на танец?

Играли фокстрот. Площадка перед эстрадой была мала. И теснота свирепствовала такая, что, несмотря на быстрый темп, люди не танцевали, а только шевелились.

— Здесь хорошо зимой. Зал почти пуст. И возникает настроение и какой-то интерес... К жизни, к счастью.

Виктория прижималась к Каирову. Он чувствовал теплоту ее и запах волос.

— Вы недовольны, Мирзо?

— Зачем здесь эти люди? — спросил он почти ревниво.

— Это они должны задать подобный вопрос.

— Почему?

— А потому, что с Гавриилом Алексеевичем я договорилась об ужине раньше, чем с вами.

— Кто он такой?

— Хороший человек. Безнадежно влюбленный в меня вот уже два года.

— Он не здешний.

— Разумеется. Он, кажется, из Крыма. Второй раз приезжает сюда на воды... У него что-то с почками.

— Почки вином не лечат.

— Не будьте таким педантом, Мирзо... Иванович. Он завтра уезжает.

— Теперь понятно, для чего я здесь, — сказал Каиров со вздохом.

— И очень хорошо, что понятно. Вы — моя симпатия, мое увлечение, мой мужчина... Вас не устраивает такая роль?

— Роль?

— Не придирайтесь к словам. В конце концов, все завиит от вас.

«Я никогда не понимал женщин, — думал Каиров. — Впрочем, может, это непонимание как раз и есть их самое-самое понимание... Что собой представляет Виктория Шатрова? О внешности вопросов нет. Легко догадаться, какой она была в восемнадцать — двадцать лет и сколько молодых людей сходили по ней с ума! Надо полагать, ее отец уже тогда был адвокатом. Значит, она училась в гимназии, общалась с определенным кругом людей, которые, подобно мне, не чистили ботинки на улицах Баку. Судя по ее разговору, она много читает... Несомненно, человек увлекающийся. И вместе с тем практичный, расчетливый. Как она четко определила отношения с Кузнецовым! Прокат, бензин, амортизация... И мне отвела роль: хочешь радуйся, хочешь обижайся... Другое дело Сменин... Почему-то не верится, что он влюблен в нее. Утром в буфете он сам предлагал Кузнецову знакомство с очаровательной дамой — владелицей «роллс-ройса». Любимых не предлагают...»