Ожерелье времени - [4]
Ухватился муж за ноги птице, чтоб жену свою выручить милую. Но птица сильней замахала крылами. И обоих супругов понесла в поднебесье.
Пронеслася над полем, над лесом. Над горами взлетела, за тучи. Но взмахами крыльев могучих она суховей разбудила, зной распалила горячий.
Высохли травы, деревья. Обмельчали озёра и реки. Двинулась по Земле пустыня, окружая Голубину и Красеня.
Увидел отец, что к детям беда подбирается. И когти у птицы он с силой разжал. Вниз полетел. И быстрей да быстрей! А внизу-то всё жарче, душнее.
Летит отец к детям, боится: помочь не успеет. И решил он тогда своё сердце отдать. Разорвал грудь руками. Вынул сердце, зажжённое Солнцем, и метнул его в самое пекло.
Погиб отец ради детей. Но сердце огнём в зной ударило. Молнией красной его рассекло. Громом победу отметило. Тем и стал навсегда сын Огня и Земли, появляйся там, где зной угрожает бедою.
Увидевши это, жена зарыдала. Боль утраты дождём излила. И с поры той за Молнией быстрой следом ливень обильный скользит, всё влагой своей оживляя.
Но выше жена поднимается. Чудо-птица несёт её к Солнцу. И сняла тогда мать ожерелье, вниз его бросила детям. И сразу же взлёт её замер. Обессилела птица, остыла и вновь обратилась в рубашку. Завернулась в неё дочь Земли и Огня и стала Луною навечно.
Ожерелье же дети поймать не смогли. Разлетелись его самоцветы. Рассыпались звёздами зёрна времён. Небесную пашню усеяли. Лучистыми всходами вскоре взросли. И Млечною грядой с тех пор зовут они людей в неведомые дали.
Сказ о недобром набеге Воды
Остались одни Голубина и Красень. Погоревали, но не дали воли кручине. Повзрослели они, возмужали. Труд меж собой поделили. Материнское поле Голубина лелеет. Красень отцово возделывает.
Кутает Солнце теплом их поля. Влагою грозы питают. Лён Голубины синеет. Золотится пшеница у Красеня. Множится стадо животных ручных. Людям в работе они помогают.
Но задрожала однажды Земля. То Вода к её сердцу проникла.
Закачались деревья и горы. Берега океана взломались. Ринулся бурным порывом поток. Лавинный на Землю обрушил потоп. Звери по разным краям разбежались. Скрылись поля под волнами кипучими.
Измаялись люди от доли лихой, спасенья средь волн не находят. Но всплыл гребешок с материнского поля. Семь зубчиков в нём, будто плотик он лёгкий Поспешила к нему Голубина, брата рукой за собой увлекая. Хочет поймать гребешок, ан никак! Пенистой зыбью Вода его гонит. Чёрная темень от глаз укрывает.
Но взглядом сквозь тучи пробилась Луна. Звёздочку с неба смахнула. Молния блёсткой её повела, искрящей стрелою пустила. И ударила в плотик стрела, ко дну его крепко прибила!
И люди почуяли твердь под ногами. Та твердь впереди возвышалась. Шаг за шагом — всё выше и круче. И вышли Голубина и Красень по мосту-дуге.
Открылось пред ними погожее утро. В нём Воздух, Вода, Огонь и Земля союз заключили, поладили миром.
Оглянулись назад Голубина и Красень. А мост, что их спас от беды, горным хребтом укрепился. Семь вершин из него подымались, половодье ручьями спуская в ущелья. Звеня, те сбегались ручьи и речкою дальше бежали.
Ступили Голубина и Красень в долину. Тут реченька их догнала. Два зёрнышка бросила в сторону, чуть далее — палочку вынесла. И вперёд устремилась, весёлая!
Подняла Голубина те зёрнышки. «Тебе, — говорит она Красеню, — семя пшеничное, а мне — льняное. Снова у нас разрастутся поля!»
Подобрал Красень палочку. «Это с неба стрела!» — говорит. Обтёр он её — на конце ободок оказался. Тронул его — тот колечком отпал. Надел Красень кольцо Голубине на палец, а палочку вскинул себе на плечо. «Выручалочкой будет!» — решил.
Поблагодарили молодец с девицей реченьку. И берегом дальше пошли.
О том сказ, как люди оседлыми стали
Идут Голубина и Красень. Их стёжкам-дорожкам конца не видать. И вот привела их река, где снегами зима красна.
Пошли люди по белому насту. Вдруг Красень о камень споткнулся заснеженный. Ковырнул его палкой — палка в камень воткнулась, в ямке застряла глубокой. Дёрнул к себе Красень палку, поднял вместе с камнем её — и в руках своих дивный топор увидал. Обрадовался Красень удаче, отца вспомнил, дела его славные. Топор положил на плечо. И далее тронулись путники.
Идут. А топор тяжелеет и давит. Тягою даль удлиняет, шаги коротит. С плеча Красень кидает топор на плечо, будто с отцом разговоры ведёт.
Опустил он топор. «Нет, — говорит, — не шагами дорогу измерить, а делами её проложить!» И стал топором этим снег-наледь отваливать, чтоб заслоном от ветра укрыться.
Расчистил он место и видит: ограда из палок валы подпирает. То дальний отцов объявился загон. «Нет животинки, так мы заживём!» — ясен Красень решил. И крышей из веток загон тот накрыл. Так невзначай первый дом получился. Весело справили в нём новоселье. Тёплый очаг посредине поставили. С тем и оседлость себе обрели.
Повадился Красень ходить на охоту. Нет-нет, да выманит сонного зверя. Рассердит его и поборется с ним. Верх одержит — домой возвратится с добычей. А нет — оставит в норе досыпать.
Ещё камешки Красень в пути прибирал. Да всё не простые, а с топора отцова — осколки остылые. Подберёт в лесу деревцо гибкое. Срубит. От веток и сучьев очистит. Камень привяжет к нему — выйдет копьё, что длиннее руки. А выберет палку потоньше, прикрепит к ней камень полегче — певучая выйдет стрела. С лука тугого летает она, где и глаз не всегда всё увидит.
