Ожерелье вечности - [51]

Инопланетянка снова позвала его и тихо заплакала.

Гриша не смог остаться равнодушным, упал к её ногам и, обнимая и плача, стал причитать:

— Мама, прости своего глупого сына, что я сразу не узнал тебя! Сотни лет назад ты оставила меня, ушла в мир теней. Как же свершилось это чудо, что я разговариваю с тобой? Моё прежнее тело совсем износилось, пришло в негодность, пришлось воспользоваться этим, чтобы не уйти вслед за тобой.

Инопланетянка положила руку ему на голову и что-то стала говорить. Маша с трудом понимала, что она говорит о своей ошибке, когда внушала своему сыну эту идею захвата Земли, что она очень жалеет, что сын с таким упорством и жестокостью воплотил её. Старая мать объяснила сыну, что жизнь любой ценой, ценой жизни других, — преступление, которому нет прощения. Раз самой природой установлено, что их расе пришла пора уйти, преступно свою агонию продлять бесконечно, цепляясь за призрачную надежду её перехитрить. Их раса — тупиковая, погрязшая в эгоизме и плотских утехах, заменившая духовное совершенствование вульгарным развратом, потому и лишившаяся самой радости любви, а затем и ставшая бесплодной. Природа не терпит пустоты — нет любви, значит, и нет рождений. Рождённые без любви поколения — пустоцветы и пусть они уйдут в мир теней, и не тревожат предков своим преступным упорством. А личности, заключённые в проекторе, должны быть отпущены в мир теней, там их ждут уже очень давно их близкие.

В этот момент Платон с возобновившимся криком опять пошёл в атаку на Гришу и его вялый недоумённый жест теперь не смог его остановить, видимо, силовое поле было блокировано включением электронной пушки славным Сан Санычем. Николай на ходу поймал разбушевавшегося ворона и что-то тихо ему приказал. Тот, недовольно каркнув, полетел по направлению к выходу. И Иван, ожив, удивлённо и непонимающе хлопал глазами, что, правда, не помешало ему достать спрятанную дубинку. Николай предостерегающе поднял руку, ожидая окончания разговора, ещё надеясь, что аргументация старой матери покажется сыну убедительной. Яркое воспоминание о ней в мозгу Гриши дало ему возможность визуализировать её и материализовать. Никакого лукавства со стороны Николая здесь не было, было просто ощущение, что она найдёт верные слова для своего сына.

Ивану же показалось, что Николай неоправданно затягивает нападение, сейчас, по его мнению, был самый подходящий момент- Гриша расслабленно прижимался к инопланетянке и внимал её увещеваниям. Силовое поле не действовало, поэтому можно было без опаски захватить Гришу и заставить его подчиняться. Иван, вдохновлённый присутствием Маши и тем, что сейчас она сможет оценить его по достоинству, размахнулся дубинкой и ударил Гришу по голове, но промахнулся, удар пришёлся больше по руке старой инопланетянки, которая застонала от неожиданной боли. Гриша подскочил, сильно толкнул Ивана, от чего тот упал и затих, ударившись головой, и заслонил мать, подняв голову вверх, он вперился взглядом в какое-то устройство и стал громко произносить команды на языке пришельцев. Мать пыталась остановить его, но он её не слушал, продолжая запуск проектора, поздно поняла Маша. Вокруг проектора заклубился туман, из которого стали вырываться отдельные фрагменты, видом напоминающие карикатурные лица пришельцев с крылышками. Они запорхали вокруг неподвижного Ивана, некоторые даже начали визгливо спорить за право обладания, но здесь раздался колокольный звон, заставивший сущности метаться в поисках убежища, многие из них пытались вернуться в проектор. Видя это, Гриша в отчаянии заломил руки, колокольный звон тоже на него подействовал, постепенно возвращая человеческий облик, настоящий Гриша с недоумением озирался и, обнаружив рядом с собой старую инопланетянку, в страхе отпрянул и попытался спрятаться за кресло. Николай и Маша, устремившиеся к друг другу в момент начала работы проектора, вдруг оказавшиеся в колпаке зеркального стекла стараниями Николая, увидели, как проектор разваливается на части. За мгновение до того, как один из обломков должен был неминуемо их накрыть, зеркальное стекло превратилось в бронь. А когда опасность миновала, исчезло совсем. Зато вылетевшие сущности были заключены Николаем в подобие паутины, в том месте, где застала их команда Николая, они громко просили о помощи, перекрикивая друг друга. Старая инопланетянка заплакала, увидев сущность сына в таком же беспомощном положении, поняв, что потеряла его, теперь уже навсегда. Маша, не в силах остаться равнодушной к горю матери, приблизилась к ней и попыталась утешить несколькими словами, которые она с трудом подобрала в своей памяти. Та, услышав её речь, потянулась к ней, и Маша обняла эту старую женщину, пытаясь хотя бы так облегчить ей страдания.

Николай же в это время стал приводить в чувство Ивана, это ему удалось не скоро, поэтому он пропустил тот момент, когда инопланетянка перестала плакать. Они с Машей уже что-то оживлённо обсуждали и размахивали руками. Как оказалось, инопланетянка предложила созвать от имени сына все звездолёты как бы на экстренное совещание и провести ритуал колокольного звона. Пора прекратить этот фарс и вернуть Землю землянам. А Маша настаивала, чтобы корабли вызывать не все сразу, иначе у землян не хватит просто людей на их захват, а хотя бы частями. Николай, услышав от Маши краткий пересказ, задумался. Его раздумье прервал Волк, вбежавший в рубку: