Ожерелье - [5]

На этом с фигурой отца было покончено. Ее мама пошла работать секретарем в приемную к стоматологу и начала «сеять свой безумный плевел», как она выражалась относительно своих беспорядочных встреч с разными парнями, женатыми и холостяками. Сьюзен понимала, что мама имеет право на личную жизнь, но чувствовала, что Ленора поступала глупо, особенно когда была пьяной. По этой причине сама Сьюзен пила мало.

Соскребая куриный жир с противня, она закусила губу и подумала о том, что произошло две ночи назад. Ленора осталась с Эми, и они пошли поесть мороженого с ее очередным кавалером. Вернувшись домой, Эми окрестила бабушкиного поклонника «тупоголовым».

— Он все звал меня красоткой, — пожаловалась Эми. — «Привет, красотка!» — говорил он. А потом гладил меня по волосам. Фу!

Сьюзен нужно было обсудить эту ситуацию со своей мамой. Эми не должна была проводить время с кавалерами Леноры, особенно с теми, кто доставлял ей дискомфорт. Сьюзен откладывала этот разговор с вечера четверга, но ей следовало покончить с этим. «Я позвоню маме прямо сейчас», — подумала она.

Но когда закончила мыть посуду, Дэнни все еще был в своем кабинете за закрытой дверью, отправляя электронные письма потенциальным клиентам и работая со списками недвижимости. Из-за интернета телефонная линия не работала, и Сьюзен тем вечером так и не смогла позвонить своей матери.

С другой стороны, вроде все было нормально, все эти компьютерные штучки были важной частью бизнеса Дэнни. Кроме того, воскресный вечер не совсем подходящее время для разговора с Ленорой. Обычно в конце недели она была не в лучшей форме. Разумнее было подождать с разговором до завтра.

Поэтому Сьюзен с Эми провели время за кухонным столом, собирая бусины в ожерелье. Для украшения того размера, который хотела Эми, им понадобилось пятьдесят бусинок, поэтому они потратили много времени, выбирая, какие именно им подойдут.

— Дельфин и утка должны быть рядом друг с другом, потому что они собираются пожениться, — заявила Эми.

— Логично, — ответила Сьюзен. — А как насчет синего единорога?

— Ну, по обе стороны у него должны быть желтые бусинки. Или красные? Как ты думаешь, мамочка? — Эми нахмурила брови, как будто от ответа на этот вопрос зависела судьба всего мира.

Сьюзен улыбнулась и погладила Эми по волосам. Как же ей повезло, что она смогла подарить миру такое прекрасное создание! Когда они закончили собирать ожерелье, на городок опустилась ночь.

Глава четвертая. Воскресенье, 28 ноября, наши дни

Вечеринка в «Вороне» закончилась за полночь. Сьюзен стояла на улице, на холодном адирондакском ветру, благодарила и обнимала каждого, ощущая тепло.

А потом пришло время возвращаться домой. Сьюзен уже села в свой старенький «Додж-Дарт» вместе с мамой, когда подошла попрощаться Терри.

— Повеселись там! — крикнула она через окно. — Убей его наповал!

Сьюзен поняла, что это был такой намек на казнь, и покачала головой, улыбнувшись.

Пять минут спустя они подъехали к дому. Это был уютный трехкомнатный домишко неподалеку от той улицы, на которой Сьюзен жила много лет назад с мужем и дочкой. Ленора покатила свой кислородный баллон по дорожке к дому, в то время как Сьюзен несла большой пластиковый мешок для мусора, наполненный собранными за сегодняшний вечер наличными.

— Выглядит тяжеловато, — прокомментировала Ленора, — как ты думаешь, сколько там?

— Много, — ответила Сьюзен. Она споткнулась на ступеньках крыльца, чувствуя себя выжатой как лимон. Но вечер определенно удался: они собрали гораздо больше денег, чем она ожидала.

Сьюзен отперла дверь, и они вошли. Когда женщины проходили через гостиную, устланную ворсистым ковром, Ленора сказала:

— К черту казнь. Тебе следует поехать во Флориду и оттянуться на пляже.

Только не это. Вот уже несколько месяцев Ленора пыталась отговорить ее от участия в казни. Но она понимала, что мать не имеет в виду ничего плохого, она просто волновалась за Сьюзен. Если та снова увидит Чудовище, то вскроются старые раны. Поэтому она проглотила свое раздражение и ответила:

— Не знаю насчет Флориды, но, может быть, по дороге я заеду на Ниагарский водопад.

Она не была уверена, всерьез ли говорит об этом, но Ленора ухватилась за слова:

— Обязательно поезжай! И еще посети гору Рашмор. Спорю, это нечто!

Они вошли в кухню, Сьюзен развязала мешок для мусора. Чтобы освободить место для денег, Ленора убрала со стола кофейник и салфетницу в форме уток. Единственное, что всегда объединяло их с мамой, — это память о любви Эми к уткам. Всякий раз, когда Сьюзен или Ленора находили уточку на распродажах и блошиных рынках, они хватали ее и несли в дом.

Сьюзен выложила купюры на стол и ошеломленно уставилась на них. Она никогда в жизни не видела столько денег, даже в субботу вечером в закусочной на День независимости.

Ленора подняла две толстые пригоршни банкнот и поднесла их к носу:

— Боже, как хорошо пахнут эти деньги. Я хочу их съесть.

Сьюзен подняла с пола пару случайных купюр.

— Мы должны разложить их по стопкам.

Они начали складывать деньги по достоинству: один доллар, пятерка, десятка, иногда даже двадцатка. В углу у плиты их старый серый кот Румпель сидел и облизывал лапы.