Ожерелье - [4]

Но она ничего не могла с собой поделать. Иногда ей казалось, будто что-то выкачивает из нее воздух, как будто она курила сигареты одну за другой. Может быть, ее душили горе и чувство вины. Но почему-то даже двадцать лет спустя ей казалось, что та история не закончена. В глубине души было ощущение, будто что-то ускользнуло, осталось скрытым, что в убийстве ее дочери было что-то, что она пропустила, и если бы она заметила это вовремя, то смогла бы предотвратить случившееся.

Но что она упустила? Что могла бы сделать?

Психиатр в больнице Олбани сказал ей, что это обычное явление: после внезапной трагедии люди чувствуют себя виноватыми в ней, пытаясь придумать какой-то сценарий, в котором это была не просто случайность, а что-то такое, что они сами вызвали своими поступками и поведением. Для некоторых людей было лучше чувствовать себя виноватыми, чем чувствовать, что они не контролируют то, что происходит в их жизни.

Но эти слова врача ни на что не повлияли. Почти каждую ночь она снова и снова прокручивала случившееся у себя в голове.

Пока Сьюзен допивала свое пиво, она погрузилась в воспоминания о последних моментах жизни своей дочери на этой земле.

Глава третья. Воскресенье, 7 апреля, двадцать лет назад

Сьюзен и Эми вернулись домой из своего похода за бусинами и мороженым чуть позже пяти. Дэнни уже поджидал их у телевизора, смотрел «Селтикс».

Увидев их, он поднялся и сказал:

— Привет, девчонки!

Сьюзен сразу поняла, что показ дома удался. Он уже снял спортивную куртку, но на нем все еще была светло-голубая рубашка с открытым воротом. Он улыбнулся ей своей фирменной улыбкой, и впервые за долгое время она вспомнила, каким же сексуальным мужчиной он был. С Дэнни они начали встречаться с его выпускного класса средней школы — в то время он был звездой американского футбола, игравшим сразу на двух позициях, а она была на втором курсе. На их первом свидании они пошли купаться на Четвертое озеро, и она все еще помнила, как у нее перехватило дыхание, когда он снял футболку. Он и теперь оставался в форме, упорно тренируясь в спортзале.

На ее взгляд, они были очень даже симпатичной парой. Она нахаживала несколько километров в день даже зимой. Сочетая эти упражнения и работу официанткой в закусочной, ей удалось вернуться к своему весу до рождения ребенка. У нее был талант находить красивую одежду в церковном благотворительном магазине, и она периодически позволяла себе одну роскошь: окрашивание волос у очаровательных дам в салоне «Деревенские девчонки».

Эми подбежала к Дэнни, подпрыгивая на месте:

— Папочка, мы выбрали лучшие бусины. Продавщица в магазине сказала, что у них их сто тысяч штук!

— Ух ты, — воскликнул Дэнни, подхватывая Эми на руки и обнимая ее. — Это много!

Эми вывернулась из рук Дэнни и принялась раскладывать бусины на столе в гостиной. Сьюзен поцеловала его в знак приветствия:

— Как все прошло?

Дэнни поднял кулак.

— Пришло четырнадцать человек, в том числе трое от кузена. Спорю, что к завтрашнему утру мы получим по крайней мере одно предложение о покупке.

— Это потрясающе! Как насчет того, чтобы отпраздновать такое событие? Я приготовлю цыпленка.

— Хочешь посмотреть на мою розовую утку, папочка? — спросила Эми.

Эми показывала папе бусинки, пока Сьюзен готовила ужин. Она запекала куриные бедра с лимоном и чесноком чуть больше часа, как раз так, как любил Дэнни. В ночь перед ее свадьбой Ленора сказала ей: «Мужчины — простейшие существа. Просто накорми его, и он уже счастлив». Это был лучший совет, который когда-либо давала ей мама.

В их браке были тяжелые моменты, и они все пережили вместе. В возрасте двадцати с небольшим лет у Сьюзен случились два выкидыша. Когда родилась Эми, ее маленькое чудо, Сьюзен сказали, что у нее проблемы с шейкой матки и она никогда больше не сможет иметь детей.

Брак выстоял и проблемы с бесплодием, и неопределенность в карьере Дэнни. У него бывали дни, когда он впадал в депрессию из-за работы и чувствовал, что ему следовало поступить на юридический, а не довольствоваться ролью агента по недвижимости. Тогда он сердился на Сьюзен. Но она всегда знала, что в такие моменты он быстро успокаивается и берет себя в руки.

Дэнни все время был с ней, поддерживал ее в те ужасные месяцы после потери детей. Таскал ей килограммами сливочное кофейное мороженое джамока с миндалем, катал на снегоходе, чтобы отвлечь от всех мыслей. Порой он врубал большую скорость, но, вероятно, тогда ей были просто необходимы такие сильные эмоции и впечатления.

— Ужин готов! — позвала Сьюзен.

Дэнни и Эми обгоняли друг друга, чтобы посмотреть, кто плюхнется за стол первым. Пока все поглощали добавку курочки с картошкой, Эми рассказывала родителям длинную и запутанную историю о совенке, который любил есть змей, но только если эти змеи были злыми. Сьюзен поймала взгляд Дэнни, и они улыбнулись.

После ужина, пока Сьюзен мыла посуду, Дэнни и Эми играли с куклами, а затем боролись друг с другом на полу гостиной.

— Я сейчас схвачу тебя! — прорычал Дэнни, и Эми понарошку взвизгнула от страха.

Сьюзен нравилось, что ее муж и дочь были так близки. «Хотела бы я, чтобы у меня было так же с моим папой», — думала она. Отец Сьюзен работал на бумажной фабрике, каждый день приходил вымотанный, сразу шел на диван в гостиной, где выпивал несколько кружек пива и смотрел игру по телевизору. Он умер от сердечного приступа, когда Сьюзен было всего десять лет.