Ожерелье Монтесумы - [24]

Адальбер сразу заказал два бокала лучшего коньяка с водой. После того как Альдо пригласил молодого полицейского позавтракать с ними, он не проронил ни слова. И это молчание тревожило его друга, потому что он легко мог прочитать мысли Морозини. Лучше было поговорить о том, что его тревожило.

—Не сгущай краски! — проговорил Адальбер, протягивая бокал князю. — Потерянный ботинок не обязательно должен был свалиться с ноги мертвеца.

— Может быть, ты и прав. Но ее мог бросить тот, кто переносил труп. Ты не заставишь меня поверить в то, что Вобрен сам его выбросил, чтобы завершить создание душераздирающего образа жертвы похищения, которое он сам и спланировал. И потом, ботинок валялся не на дороге.

— Не на дороге. Я бы мог его и не заметить. Я просто увидел что-то странное в камышах…

Адальбер вдруг замолчал. Меню, которое он просматривал, выпало у него из рук. На мгновение он замер с остановившимся взглядом и открытым ртом. Альдо обернулся, желая посмотреть, что же так удивило друга, но ничего не обнаружил.

— Что происходит? Ты слышишь голоса?

— Нет, но ты подал мне идею, сказав: «Ты не заставишь меня поверить в то, что Вобрен сам его выбросил». А если именно так и произошло?

— Что именно?

— Послушай: похитители вытащили Вобрена из машины, чтобы перенести в другой автомобиль пли в какое-то место. Наверняка уже стемнело, потому что сейчас темнеет уже в четыре часа. Вдруг ему удалось снять с себя одну туфлю…

— …и бросить ее в камыши, как Мальчик-с-пальчик кидал камешки? Но при этом у него должны были остаться свободными руки. Или…

— Но ведь ничто не указывает на то, что он был связан. Позволь тебе напомнить, что его видели в «Ритце» в сопровождении незнакомца. Он вошел и отель, а затем вышел и снова сел в машину.

— Это-то и непонятно, — вздохнул князь, закуривая. — Я никак не могу увязать воедино всю эту информацию.

— А если его накачали наркотиками? Не только в Китае, но и в Центральной Америке тоже любят такие трюки. А уж в Мексике в особенности. Ты никогда не слышал о мескалине?

— Нет. Что это такое?

— Галлюциноген, очень приятный на вкус, судя по всему. Добывают вещество из кактуса, который ничем не напоминает растение, а похож на гальку. Понять, что это не камень, можно только в тот момент, когда на кактусе появляется цветок. Какая-то индейская народность исповедовала настоящий культ этого растения.

— Откуда тебе это известно? Тебя интересуют еще и цивилизации доколумбовой эпохи?

— Я их изучал немного. Благодаря моему деду, который входил в состав генерального штаба Базэна[35].

— Когда императором провозгласили Максимилиана Австрийского[36]? Ты мне никогда об этом не рассказывал.

Адальбер засмеялся:

— У нас достаточно тем для разговоров и без моих предков. Тем более, в отношении родословной ты разобьешь меня на голову. Хотя… один из Пеликорнов участвовал даже в крестовом походе!

— И ты никогда не признавался в этом Мари-Анжелин? Она была бы в восторге!

— Вот именно, и стала бы все время об этом болтать, чем привела бы в негодование нашу маркизу! Но вернемся к моему деду. Когда я был мальчишкой, он мне рассказывал множество историй. Он мог бесконечно говорить о Мексике, был страстным поклонником индейцев. Именно благодаря этому ему и удалось попробовать мескалин. Но дед сумел вовремя остановиться, потому что им двигало лишь любопытство. Он сразу понял, что повторение может быть опасным. Слишком легко, слишком соблазнительно! Он видел последствия регулярного применения этого галлюциногена у двух европейцев: один из них сошел с ума, другой покончил с собой…

— И они могли заставить Вобрена его принять?

— Если попробовать один раз, то он и не поймет, как действует наркотик. В его воспоминаниях останутся лишь приятные сны, состояние эйфории. Чтобы узнать, как это вещество действует на волю человека, необходимо проконсультироваться с токсикологом. И желательно с мексиканским! А у нас такие люди — редкость! Но, возможно, это не имеет никакого отношения к нашей истории. Я просто выдвинул гипотезу.

— Я так и понял, но нельзя пренебрегать ни одним объяснением этой загадки…

Позавтракав, друзья сели в машину Адальбера, и Альдо попросил снова отвезти его на место преступления. Но подобраться близко им не удалось. Подступы охраняли пикеты жандармов, и они смогли увидеть только специальную машину, которая эвакуировала сгоревший остов автомобиля. Ни Ланглуа, ни Лекока не было видно. Альдо и Адальбер вернулись на улицу Альфреда де Виньи, где им немедленно сообщили новости, принесенные Мари-Анжелин из церкви Святого Августина.

Альдо отказался им верить.

— Сервон ушел только потому, что из особняка Вобрена исчезли вещи? Я в это не верю! Дворецкий всегда считал себя хранителем сокровищ, которыми его хозяин наполнил дом. И ему хорошо известно, насколько ему доверяет Жиль. И если Сервон заметил, что какие-то предметы обстановки или безделушки пропали, он должен был проявить еще большую бдительность, чтобы поймать вора. Также поступил бы и твой Теобальд! — добавил Морозини, вспомнив дворецкого, служившего у Видаль-Пеликорна. Теобальд один сочетал в себе разнообразные таланты. Он обеспечивал Адальберу необходимый комфорт и тщательно следил за порядком в просторной квартире, больше похожей на филиал Лувра, в котором были выставлены произведения искусства Древнего Египта.