Ой упало солнце - [33]

Шрифт
Интервал

спят деревья и цветы.
Тук-тук-тук… Усни и ты.
Спи спокойно. В коридоре
караульный мерит шаг.
Прикорнуло лихо-горе,
успокоившись впотьмах
в душах нищих и бродяг.
Тук-тук-туки… Сквозь решетку
из-за тучки невзначай
глянул месяц на сиротку.
Не пугайся. Баю-бай…
Спи, подружка, засыпай.
Тук-тук-туки… Радость с грустью,
счастье с муками сплелось.
Сердце боль во сне отпустит,
чтобы крепче нам поврозь,
баю-бай, с тобой спалось.
Тук-тук-туки… Темень ночи
обнимает целый свет.
Но уже родиться хочет
воля — дивный огнецвет,
чтоб избавить нас от бед.
Где-то скрипнет дверь негромко,
и опять застенок нем…
Спи, соседка-незнакомка.
Скоро добрым насовсем
станет этот мир ко ВСЕМ!
1922

КАПЛЯ КРАСНАЯ

Капля красная на васильковом…
Кто-то, как лепесток, трепетал
И в прозрачную бездну взлетал,
Становясь то синицей, то словом.
Кто-то, как лепесток, трепетал
Переливами граней кристаллов.
Расцветал в амарантах кораллов
Полный утренней неги хорал.
Переливами граней кристаллов
Кто-то сны золотые дарил,
По туманам неслышно ходил
В ожерелье рассветных опалов.
Кто-то сны золотые дарил,
Наклонясь над небесным альковом,
По орбитам порхал мотыльковым
Меж мерцающих звездных светил.
Наклонясь над небесным альковом,
Греза в тихих рыданьях зашлась.
Амарантом из сказки зажглась
Капля красная на васильковом…
1924

ГРЯДУЩИЙ МЕТЕОР

1
На берегах моих повисли косо кручи,
кристаллы вверх растут на фоне бирюзы.
Ударами ветров и стрелами грозы
их искрошил мой гнев, их искромсали тучи.
Вдоль берегов моих зеленые холмы
узорят окоём округлыми стежками.
По берегам моим слепящими песками
сокровища дарит рассвет из полутьмы.
У берегов моих в густых лесах кукушки
ведут обманный счет предбудущих годов.
В туманной пелене со звезд сошедших снов
там водят хоровод двуногие зверушки.
На берега мои кладут гранитом гать,
по гребням волн моих они ведут расшивы;
их души, как моя, загадочны и лживы,
но то, что знаю я, им не дано узнать.
У них слетает с уст: «О царственное море!» —
а взгляды бороздят немыслимую даль,
любуясь, как с небес лучит кресты хрусталь
и входят в глубь мою беззвучно метеоры.

СТРЕЛА

1
Пущенные в цель волшебным луком,
улетели в горние пределы
хитрым Локи[7] кованные стрелы,
ночь будя певучим тонким звуком.
Богатырь забылся в полудреме:
где, в каком краю его отрада?
А огонь целует стены града,
отблесками пляшет на шеломе.
О, сестра победная валькирий!
Почему, сойдя с прямой дороги,
заплутала ты в небесной шири?
На земле я лишь певец убогий,—
мне ли одолеть Линдвурма-змея,
звонкострунной арфою владея?..
2
Куда нести мне, на какой алтарь
летунью с позлащенным острием?
Хоть мир велик, — увы, советы в нем
ни у кого не может брать кобзарь.
Мир бесконечен! Мал и тесен храм
для оперенных сладкозвучных стрел.
Я сотворю в груди своей придел —
сокровища надежно спрячу там.
Плыву я, не скрывая ликованья,
средь золотых необозримых нив,
несу в душе заветные преданья
и горсти каждодневных дивных див.
Кладу на струны ласковую длань я,—
они звенят, как тысячи тетив.
3
На огни я иду, на огни,
я кочую от крова до крова.
Но хиреет крылатое слово,
и влачатся безрадостно дни.
На угрюмых вершинах, взгляни,
где теснятся утесы сурово,
змей воздвигнул дворцы себе снова —
глушат песни людские они.
Вмиг из сердца я вырву стрелу…
Станет арфа натянутым луком,
отправляющим счастье в полет.
Солнце в небе проглянет сквозь мглу,
возвещая скончание мукам,
и Линдвурм побежденный падет!
1925

РАСПЯТЫЙ СКРИПАЧ

I
Какой глубокой тьмою
здесь все вокруг объято!..
Здесь свет сошелся клином,
ночь петлею чревата.
Темно здесь, как в могиле,
и, как в могиле, глухо.
Здесь диким криком шепот
калечит, ранит ухо.
Где затаились тати,
что дверь сюда закрыли?
Куда они пропали?
И это люди были…
За кем ушли убийцы,
блестя в ночи штыками?
То были люди, люди
с багровыми сердцами!..
Эй, где вы, люди? Люди!
Никто, никто не слышит.
Здесь вечно смерть ночует,
а жизнь на ладан дышит.
Здесь мгла угрюмо прячет
в своем холодном лоне
мои над скорбным миром
распятые ладони…
II
А память, будто сказка,
влечет к истоку воды…
Куда, куда девались
мои младые годы?
Как будто сказка, память,—
взгляд утомленный, мамин.
Она меня лелеет
заботными руками.
Заботными руками
ко мне нисходит ласка.
О днях ушедших память,
как солнечная сказка.
Вдруг станет почему-то
себя до боли жалко…
Припомнится под ивой
рассветная рыбалка.
Из детства прилетают
и лепестки, и замять,
и домовой, и леший —
все это только память…
Кто мне промолвит нежно,
когда уж дело к ночи:
«Намаялся, родимый?
Пора в постель, сыночек!..»
А я ее покинул,
чтоб тешить душу в стоне,
протягивая в вечность
распятые ладони.
III
Мечты-воспоминанья,
медовые, блажные…
Куда, куда исчезли
лета мои златые?
Воспоминанья манят
вишневыми устами
в тот миг, когда безумство
явило власть над нами…
Звон ручейка смешался
с бренчаньем конской сбруи.
Цветы в лугах с улыбкой
считали поцелуи.
Влекли, дразнили груди,
как грозди винограда,
и усмехались звезды
девичьему «не надо…».
Светился мир приветный,
зарянка ль утро ткала?
Или венок мне люба
из васильков сплетала?
А я умчал в безвестье —
костром походным греться,
оставив след глубокий
в ее печальном сердце.
Она его укрыла
в монашеском хитоне,
а я вонзаю в вечность
распятые ладони.
IV
Немым укором память
мне взор являет синий.
В затрепетавшем сердце

Еще от автора Павел Григорьевич Тычина

Похороны друга

Поэма о Великой Отечественной войне.


Рекомендуем почитать
Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».