Отзвуки эха - [5]

— А где же твое неизменное «братишка»? — Я все еще воспринимал происходящее как плохой спектакль.

— Послушай, ты... — Фил прочистил горло и снова заговорил спокойно: — Продолжим.

Я не буду описывать всю процедуру. Она заняла слишком много времени. Ведь так трудно оставаться серьезным в компании друзей! Еще сложнее относиться серьезно к Филу. Мы слишком привыкли подшучивать и подсмеиваться друг над другом. Поэтому я, очевидно, здорово мешал Филу. Через какое-то время Элси надоело ждать, и она ушла на кухню, а Фрэнк о чем-то негромко заговорил с Энн. Прошло, наверное, больше часа, а мы так и не сдвинулись с места. Я не знаю, почему Фил не сдался. Видимо, он решил, что я бросил ему вызов. Он проявил удивительное упорство и продолжал снова и снова бубнить про театр. Через какое-то время Фрэнк прекратил разговаривать, и, кроме легкого позвякивания посуды в кухне, я слышал только монотонный голос Фила.

— Стены покрыты черным бархатом, полы покрыты черными бархатными коврами. Вокруг все черное, абсолютно черное. В кромешной тьме видны только буквы на экране в глубине сцены. Белые буквы на черном экране. Буквы складываются в одно слово. Спать. Спать. Тебе удобно, очень удобно. Ты просто сидишь и смотришь на экран. Смотришь не отводя глаз. Ты видишь только одно слово: «спать». Спать. Спа-а-ать...

Я не знаю, почему на меня ничего не действовало. Думаю, определенную роль сыграла моя подсознательная уверенность, что меня нельзя загипнотизировать. Я был в этом настолько уверен, что даже не пытался воспринимать Фила всерьез, помочь ему. Выражаясь словами Элси, я просто притворялся. Валял дурака.

— Ты полностью расслабился, — бубнил Фил, — твои ступни и лодыжки расслаблены. Твои руки, расслаблены. Ты чувствуешь, как все тело постепенно наливается тяжестью. Ты расслабляешься и засыпаешь. Спи. Тебе отчаянно хочется спать, и ты засыпаешь. Спи.

И тут я с изумлением почувствовал, что куда-то плыву. Однако к тому моменту, когда я осознал, что со мной происходит нечто странное, было уже поздно. Мой разум и моя воля внезапно оказались окутанными странной вязкой массой. Словно ночная бабочка попала в медленно застывающий воск. Я сделал слабую попытку освободиться, но не тут-то было. Однажды я уже испытал нечто подобное в кабинете у зубного врача, который удалял мне очень неудобно расположенный зуб мудрости. Предварительно он сделал мне укол в вену, объяснив, что это необходимо для уменьшения слюноотделения. Наверное, врачи всегда говорят такие глупости робким пациентам, чтобы те не падали от страха в обморок. Укол-то был совершенно другой. Это был быстродействующий препарат для общего наркоза. Комната сразу же закружилась и затанцевала вокруг меня, стоящая в кабинете мебель вдруг стала водянистой и растеклась по полу, а склонившиеся надо мной медсестры заколыхались, как будто я смотрел на них через прозрачную студенистую массу. А потом я проснулся. Причем я совершенно не помнил, что некоторое время пребывал в бессознательном состоянии. Мне казалось, что я закрыл глаза всего лишь на секунду или две. На самом деле я отключился на сорок пять минут.

И вот все повторилось снова. Я открыл глаза и увидел довольную физиономию Фила. Я приподнял голову и поинтересовался:

— Чего ты на меня уставился?

Фил фыркнул, а я растерянно посмотрел но сторонам и убедился, что являюсь объектом всеобщего внимания. Все собравшиеся смотрели только на меня: Фрэнк — с явным любопытством, Рон — как всегда бесстрастно, Элизабет — удивленно, Элси — испуганно. Энн выглядела очень сосредоточенной.

— С тобой все в порядке, милый? — спросила она.

— Конечно. А в чем дело? — Несколько мгновений я с недоумением смотрел на нее, а потом резко сел. — Не хотите же вы сказать, что все получилось?

— Совершенно верно, — ответила Энн, причем в ее голосе слышалось больше тревоги, чем веселья.

— Я был под гипнозом?

Этот мой вопрос, очевидно, снял напряжение, и все заговорили одновременно.

— Черт бы меня побрал! — воскликнул Фрэнк.

— Боже мой! — прошептала Элизабет.

Рон лишь изумленно покачал головой.

— Ты действительно был под гипнозом и ничего не помнишь? — все еще недоверчиво поинтересовалась Элси.

— Видимо... действительно был.

— А ты еще не уверен в этом? — Фил продолжал довольно ухмыляться.

— Это правда? — спросил я у Энн.

— Если нет, то ты, дорогой, гениальный актер.

— Я ничего подобного в жизни не видел, — с неизменным спокойствием сообщил Рон.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Фил, и я понял, что сюрпризы еще не кончились.

— А как я должен себя чувствовать? — Я подозрительно уставился на улыбающуюся физиономию Фила, ожидая подвоха.

Фил вернул своему лицу серьезное выражение.

— Ну... к примеру... быть может, тебе немного жарко?

Внезапно я осознал, что мне действительно ужасно жарко, я весь вспотел, как будто слишком долго просидел на солнцепеке.

— Что вы делали? Поджигали меня?

Фил громко рассмеялся в ответ:

— Мы пытались, но ты не разгорелся, — после чего он с ледяным спокойствием объяснил мне, что, пока я лежал, как доска, между двумя табуретками, он немного посидел у меня на животе, вслед за чем принялся водить пламенем зажигалки по моим вытянутым ногам.