Отягощенные злом. Ч. 1 - [5]

Как же так... как же так...

В углу — тикали старинные, с гирями часы. На них — зловеще потрескивал дозиметр...

Пожилой, бородатый, чем-то похожий на Деница офицер — оторвался от оперативной карты, выведенной на огромном, прозрачном экране перекрывавшей центр комнаты с пола до потолка, подошел, отдал честь — но руки не протянул.

— Капитан цур зее, барон Людвиг фон унд цу Зинненберг к вашим услугам

— Генерал-лейтенант сил полиции Манфред Ирлмайер. Срочное задание, Личный приказ. — с этими словами Ирлмайер протянул запечатанный пакет

— Майн Готт. У нас нет людей. Совершенно нет. Только вертолеты.

— Люди у меня есть, капитан — сказал Ирлмайер, принужденно улыбнувшись — люди у меня есть...

— Хайне! — крикнул капитан, перекрывая своим густым басом рабочий гул штаба — нам нужен еще один беспилотник...

14 августа 2014 года. Средиземное море. Ударный авианосец Николай Первый

Крюк — зацепился за трос аэрофинишера, погасив скорость до нуля. Нас качнуло вперед...

Матросы палубной команды, чьи разноцветные жилеты (каждый цвет соответствует выполняемым на палубе функциям) — бросились к самолету. Нужно было поставить стопоры на вооружение, визуально проверить состояние самолета после перелета, в частности отсутствие утечек из подвесных баков, убрать самолет с полосы: зацепить за крюк тягача и перепроводить к лифту. Дел было по горло...

Пошла вниз, опускаясь на палубу узкая лестница.

— Благодарю, господа... — я по очереди ткнул кулаком о кулак летчика и специалиста по вооружениям. Пожать руку в перчатке — было затруднительно...

Это был уникальный в своем роде самолет. Обычно — учебные самолеты бывают двухместными, этот же — был четырехместным. Сделанный на основе истребителя — бомбардировщика С34 он был единственным в палубной эскадрилье учебным самолетом такого класса и использовался в основном не для учебы, а для перевозки начальствующего состава с приличествующей этому делу скоростью. Сиречь меня, я в данном случае — начальствующий состав. Хоть по правде говоря — и облажавшийся по всем статьям.

Первый, кого я встретил на палубе — не летный командир, не врач — а дозиметрист. Недобрая примета нового времени...

— Чисто, господин адмирал — объявил он, поводя вокруг меня потрескивающим аппаратом, и принялся за самолет.

Несколько человек — стояли вдалеке на палубе. Я заметил, что дежурная четверка усиления, стоящая на палубе в полной боевой: два самолета с ракетами воздух-воздух и два — с ПКР[5] — были накрыты тончайшей одноразовой пленкой — укрытием, чтобы не собрать на себе радиоактивные осадки и не потребовать полной дезактивации.

— Господа!

Я подошел к ним. Старший офицер безопасности корабля, старший летный офицер, второй капитан. Негусто.

— С нами Бог, господа.

— С нами Бог, за нами Россия...

С этими словами — мы направились к остову, красневшему в тесноте красными и белыми огнями...

— Островский здесь?

— Так точно, на корабле-с...

Думаю, командир группы безопасности авианосца — не слишком то рад тому, что командование обратило внимание на совсем еще молодого и уже проявившего себя Островского. Но мне на это плевать — надо выдвигать молодых. Если от моего авторитета к концу этого безумного похода что-либо останется — напишу вхождение на золотое оружие. Если эти остолопы не догадаются...

— Что с радиационной обстановкой?

— В пределах нормы. Ветер на норд-ост, господин вице-адмирал.

Это значит, что радиоактивное облако от взрыва сносит в сторону Священной Римской Империи. Бог шельму метит! Хотя негоже радоваться чужой беде, определенно негоже...

У входа в остров радиометрическая группа устроила «предбанник» — развернутый кокон из плотного полиэтилена с распылителем. Входишь — и тебя окутывает мельчайшая взвесь капелек специального вещества, которое как бы связывает радиоактивную пыль. Оно засыхает мгновенно — а после выхода тебя чистят специальным пылесосом со щеткой. После трагедии семнадцатой оперативной эскадры — а там больше трехсот человек подхватили лучевку — дуют на воду и правильно делают...

Пережив и это надругательство — пошли дальше, направляясь в корму, в сторону офицерской кают — компании и адмиральского салона. Очевидно, там развернут штаб.

Вице-адмирал Бобров — высокий, осанистый, огромной бородой похожий на флотоводцев прошлого — пошел навстречу, чисто по-русски раскинув руки для объятий. Если он и не рад появлению на борту офицера в том же звании, что и у него — то вида не показывает...

— Рад вас видеть... Рад вас видеть, князь.

— Взаимно... Что с нашим пленником?

— Осмотрели врачи. Звери, сущие звери, да-с...

Еще бы. Ватикан — вполне заслужил то, что с ним произошло. Люди, которые отринули заветы Господа нашего Иисуса Христа, превратив храм в вертеп, курию в мафию, иезуитский орден в разведслужбу, монахов — в наемных убийц — определенно заслужили постичь всю ярость гнева Господнего. А каким он бывает — можно видеть на примере Содома и Гоморры или всемирного потопа. Вот только люди, которым просто не повезло жить в Риме — они то ни в чем не виноваты...

Как то сразу вспомнилось. Баронесса Антонелла Полетти, Франческа, Милана. Их то за что? Они то что сделали? Почему то в таких ситуациях мне больше всего жаль женщин. Они ни при чем, они вне игры, не в счет, как говорится. Это все наши, мужские игры. И если кто-то из нас проигрывает — он заслуживает свою участь, просто фактом своего участия в игре. А вот они...