Вот почему система не приемлет меня, а я не приемлю систему. Я не взаимозаменяем и не позволяю себя сделать таковым. И я — не расходный материал.
Мы свернули в сторону строки. Дорогу перекрыл БТР. Павел Валентинович опустил стекло, показал документы и одноразовый пропуск. Одноразовый — только на время саммита глав государств, потом он уничтожается.
У высотки — стояли несколько машин, в том числе машина скорой. Павел Валентинович — по хозяйски подошел, глянул внутрь. Жикнул молнией…
Не опознать. На меня пялился бельмами полностью обгорелый труп. Но на сей раз — у нас есть что-то для опознания.
Я забрался в машину — от мешка дух был тяжелый, отвратительный. Отстегнул молнию дальше, пока не добрался до рук.
Так и есть. На левой — не хватало мизинца и части безымянного.
Он просто отрубил их — и бросил в огонь там, в Ар-Рутбе. Чтобы их нашли и по анализу ДНК заключили что это он. Он так ненавидел нас, что готов был и на это…
Я смотрел на обгорелый труп, сам не знаю зачем. Мутило.
— Чем его?
— Ракетой. Мы заказали ударный самолет, он барражировал в двадцати километрах от города. По выстрелам — его засекли и навели ракету. Это был единственный способ покончить с ним раз и навсегда…
Как бьется сердце…
И тут я осознал, что это вовсе не сердце. А мобильный телефон, поставленный на виброзвонок. Включил, глянул. Вот же гад.
— Дайте ключи.
Павел Валентинович посмотрел на меня — и без лишних слов дал ключи. Спасибо и за это…
Ирак, Багдад
29 июля 2019 года
Мужчины не плачут
Это память сочится из глаз
Автор неизвестен
В доме у меня — была система контроля, простая и практически непроходимая, пассивная. Ее мне собрали наши умельцы и ее особенностью являлось то, что при нарушении периметра — она не взрывалась воем, не посылала никуда никаких сигналов. Она вообще не посылала никаких сигналов. Ее можно было активировать с сотового, набрав специальный номер. И в ответ — приходила информация, есть кто в доме или нет. Хорошая информация, с видео. Именно за счет того, что она была пассивной — ее практически невозможно было обнаружить. А мне — не надо было знать, кто побывал в доме — точнее, надо, но для этого у меня есть другие средства. Мне надо знать, есть ли кто в доме именно сейчас.
Система показывала — есть. Черт возьми, есть…
Сукин сын…
В дом я не полез. Я просто остался в машине, пересел назад, и привел в боевую готовность хранящийся в машине автомат. И когда оперативник ЦРУ Алан Салливан вышел из дома и направился к своей машине — я направил автомат на него и включил лазерный прицел. Машина у него была светлого цвета — и красная точка на багажнике сказала ему все, что он хотел знать.
Он остановился. Медленно повернулся ко мне. Я показал ему рукой — иди сюда…
Он подошел к машине.
— Салам алейкум. Садись — показал я на переднее пассажирское
Краем глаза — я заметил, как сзади по улице — мигнул фарами БМВ, выбираясь из ряда припаркованных машин.
— Твои?
Он ничего не ответил
— Твои. Скажи, чтобы не дергались…
БМВ остановился напротив, боковые стекла с моей стороны опущены, виден стрелок на заднем сидении. Скорее всего, посольские из Блекуотера или как они там теперь. Зи, что ли. Но им стрелять неудобно — Тойота Ланд Круизер намного выше, они почти ничего не видят
Удерживая автомат одной рукой, я протянул вперед вторую. В ней — был пульт автомобильной сигнализации
— У меня машина заминирована. И ты знаешь, что это так. Рискнут — отправился к Аллаху все вместе.
Алан сделал рукой знак «спокойно» — ладонью вверх-вниз. Как бы утрамбовывая
— Машина заминирована — сказал он водителю — не стрелять.
Они и не стреляли. Я, кажется, даже узнал одного.
— Скажи, чтобы отъехали. Пусть встанут перед твоей машиной. И сидят в машине, не выходят. Едут пусть медленно, неторопливо. Если сделают что-то не так — я подорвусь. Мне терять нечего.
Алан дисциплинированно передал в машину все, что я ему сказал.
Какое-то время — охранники посольства размышляли — в конце концов, они тоже профессионалы, и им сильно нагорит, если они потеряют военного атташе. В этом мире огромное значение имеет репутация, и изгадить ее — можно одним — единственным инцидентом, после которого тебя хорошо если статик-гардом возьмут. Думаю, сыграло роль то, что я был русским. Во многих фильмах, даже в компьютерных играх — есть места, в которых русские сознательно жертвуют собой. И связываться с психованным русским они не хотели.
БМВ пополз вперед
— Снайпер есть?
— Нет.
— Врешь. Но это неважно. Садись. И не дергайся…
Салливан выполнил то, что я ему сказал
— Что ты делал у меня дома?
Американец промолчал.
— Отдай, что взял. Воровать грешно
Салливан помолчал. Потом сказал
— Я ничего не брал.
— Врать тоже грешно.
…
— На подлокотнике телефон. Возьми, посмотри…
Он осторожно взял телефон. Посмотрел. Сдавленно выругался
— Сукин сын…
— Кто — я или ты?
…
— Отдай что взял и уходи.
— Я служу своей стране так же, как ты служишь своей.
— Ты готов ради этого умереть?
…
— Тогда открою тебе небольшой секрет. Амани мертва. Аль-Малик — мертв. Теракт провалился. Вы проиграли. И та флешка, за которой ты полез в мой дом — не более чем пустышка. Она ничего не значит — потому что слова не подкреплены кровью.
