Отверженные (часть 1) - [48]

Он был невысокого роста, имел некоторую склонность к полноте и, противясь ей, охотно совершал длинные прогулки пешком; он сохранил твердую поступь и почти прямой стан -подробность, из которой мы не собираемся делать каких-либо выводов: Григорий XVI в восемьдесят лет держался очень прямо и постоянно улыбался, что, однако, не мешало ему оставаться дурным епископом.

Monseigneur Welcome had what the people term a "fine head," but so amiable was he that they forgot that it was fine.	У монсеньора Бьенвеню был, говоря языком простонародья, "осанистый вид", но выражение его лица было так ласково, что вы забывали об этой "осанке".
When he conversed with that infantile gayety which was one of his charms, and of which we have already spoken, people felt at their ease with him, and joy seemed to radiate from his whole person.	Когда он вел беседу, детская его веселость, о которой мы уже упоминали, составлявшая одну из самых привлекательных черт его характера, помогала людям чувствовать себя легко и непринужденно; казалось, от всего его существа исходит радость.
His fresh and ruddy complexion, his very white teeth, all of which he had preserved, and which were displayed by his smile, gave him that open and easy air which cause the remark to be made of a man,	Свежий румянец и прекрасно сохранившиеся белые зубы, блестевшие при улыбке, придавали ему тот открытый и приветливый вид, когда невольно хочется сказать о человеке:
"He's a good fellow"; and of an old man,	"Какой добрый малый!" - если он молод, и
"He is a fine man."	"Какой добрый старик!" - если он стар.
That, it will be recalled, was the effect which he produced upon Napoleon.	Мы помним, что такое же впечатление он произвел и на Наполеона.
On the first encounter, and to one who saw him for the first time, he was nothing, in fact, but a fine man.	В самом деле, на первый взгляд, и в особенности для того, кто видел его впервые, это был добрый старик - и только.
But if one remained near him for a few hours, and beheld him in the least degree pensive, the fine man became gradually transfigured, and took on some imposing quality, I know not what; his broad and serious brow, rendered august by his white locks, became august also by virtue of meditation; majesty radiated from his goodness, though his goodness ceased not to be radiant; one experienced something of the emotion which one would feel on beholding a smiling angel slowly unfold his wings, without ceasing to smile.	Но если вам случалось провести с ним несколько часов и видеть его погруженным в задумчивость, этот добрый старик преображался на глазах, становясь все значительнее; его высокий спокойный лоб, величественный благодаря увенчивавшим его сединам, казался еще величественнее в часы, когда епископ предавался размышлениям; нечто возвышенное исходило от этой доброты, не перестававшей излучать свое сияние; вы испытывали такое волнение, словно улыбающийся ангел медленно раскрывал перед вами свои крылья, не переставая озарять вас своей улыбкой.
Respect, an unutterable respect, penetrated you by degrees and mounted to your heart, and one felt that one had before him one of those strong, thoroughly tried, and indulgent souls where thought is so grand that it can no longer be anything but gentle.	Благоговение, невыразимое благоговение медленно охватывало вас, проникая в сердце, и вы чувствовали, что перед вами одна из тех сильных, много переживших и всепрощающих натур, у которых мысль так глубока, что она уже не может не быть кроткой.
As we have seen, prayer, the celebration of the offices of religion, alms-giving, the consolation of the afflicted, the cultivation of a bit of land, fraternity, frugality, hospitality, renunciation, confidence, study, work, filled every day of his life.	Итак, молитва, богослужения, милостыня, утешение скорбящих, возделывание уголка земли, братское милосердие, воздержанность, гостеприимство, самоотречение, упование на бога, наука и труд заполняли все дни его жизни.
Filled is exactly the word; certainly the Bishop's day was quite full to the brim, of good words and good deeds.	Именно заполняли, ибо день епископа был до краев полон добрых мыслей, добрых слов и добрых поступков.

Nevertheless, it was not complete if cold or rainy weather prevented his passing an hour or two in his garden before going to bed, and after the two women had retired.	Однако день этот казался ему незавершенным, если вечером, перед сном, после того как обе женщины удалялись к себе, холодная или дождливая погода мешала ему провести два-три часа в своем саду.
It seemed to be a sort of rite with him, to prepare himself for slumber by meditation in the presence of the grand spectacles of the nocturnal heavens.	Казалось, он выполнял какой-то обряд, когда, готовясь ко сну, предавался размышлениям, созерцая величественное зрелище ночного неба.
Sometimes, if the two old women were not asleep, they heard him pacing slowly along the walks at a very advanced hour of the night.	Иногда, даже в очень поздние часы его домашние, если им не спалось, слышали, как он медленно прохаживался по аллеям.