— Что вы предлагаете?
— Я не хочу с ними возиться!
— А кто станет показывать им город?
— Социальщики целым отделом ни хрена не делают. Им и отдайте. Они еще и спасибо скажут.
— Социальщики заняты. Они освещают работу нового городского правительства.
— Ну почему я, а?
— Я думал было их Осокину передать, но мне тут сообщили… В общем, кроме вас, заняться ими некому.
— А я не могу!
— Илья Юрьевич! Вы знаете, что наше издание — член Европейской газетной федерации. А это не только права, но и обязанности. Когда в прошлом году федерация поставила нам два новых сканера и компьютер, вы, между прочим, громче всех радовались. Гости пробудут здесь всего неделю. От ежедневных обзоров я вас освобождаю. На летучки можете не ходить. Больше, извините, помочь ничем не могу.
Черт бы побрал всех редакторов на свете. Выходя из кабинета, я хлопнул дверью.
Ирландцы все еще стояли в коридоре. Не глядя на них, я вытащил пачку «Lucky Strike» и воткнул одну сигарету себе в зубы. Длинный небритый парень в кожаной куртке (Брайан?) поднес мне зажигалку.
— Thank you.
— Можешь говорить по-русски. Мы все учили ваш язык.
— А что именно я должен говорить?
Парни промолчали. Я затянулся сигаретой.
— Значит, вы из Ирландии.
— Да. Мы из Ирландии.
— А к нам, значит, приехали на неделю?
— Да. На неделю.
— Да-а, блин.
— Нет, не Dublin. Мы из Cork-city. Дублин — это столица, а Корк — второй по величине город Ирландии. Как у вас — есть Москва и есть Петербург.
Я сделал вид, что мне интересно все это узнать.
— И давно вы приехали?
— Сегодня с утра. В восемь тридцать.
Я выбросил докуренную сигарету и вытащил из пачки новую.
— А где остановились?
— В гостинице для иностранцев. У станции метро… э-э… у станции метро «Площадь Мужества». Она называется гостиница «Студенческая».
Мы опять помолчали. Оглядев их еще раз, я глубоко затянулся и спросил:
— Хотите пива?
— Вообще-то да. Вообще-то неплохо бы. Куда пойдем?
Могло бы быть и хуже. Редактор мог подсунуть мне старых зануд, ни слова не понимающих по-русски… По крайней мере, теперь у меня всегда будет уважительная причина отвертеться от газетной текучки.
Мы спустились в буфет, купили по пиву и сели за столик.
— У вас журналисты много пьют?
— Порядочно.
— У нас тоже. В Ирландии журналисты — самая пьющая категория населения.
— Приятно слышать, что мы не одиноки.
— В прошлом году в Корке был устроен beer-maraphon. В смысле марафон по пиву. Команды разных профессий бежали через весь город и в каждом баре выпивали по кружке «Гиннесса». До финиша добежали только портовые докеры и журналисты. Но журналисты были все-таки первыми.
— Я горжусь вами.
— У вас очень светлое пиво. Темных сортов, таких как «Гиннесс» или «Финн», нет.
— А вы неплохо говорите по-русски.
— У нас в Cork state university есть кафедра славистики. Я учился там факультативно. Меня очень интересовали труды ваших революционеров. Мне хотелось выучить язык. Мартин учил русский в колледже, Шон тоже. А Деирдре вообще по образованию славист. Готовится стать большим знатоком вашей страны. Да, Дебби?
Брайан задрал брови, и все трое парней загоготали.
— Странное имя Деирдре.
— Ты можешь звать меня Дебби.
У нее была странная манера не произносить, а цедить слова буква за буквой. Получалось ничего.
— За знакомство!
Мы допили «Балтику», и Брайан сходил купить еще по одной.
— Что именно вы хотели бы посмотреть в нашем замечательном городе? Что вас здесь интересует?
Ребята переглянулись и принялись чесать подбородки.
— Политика? Музеи с театрами? Русская душа в естественном интерьере?
— Наверное, нет. Ничего из этого.
— Тогда что?
— За Деирдре я тебе говорить не буду. Она сама скажет, зачем приехала (новый взрыв хохота). А нам хотелось бы просто пожить здесь так, как живут простые люди. Как ты, например.
— Я не думаю, что вам будет со мной интересно.
— Почему?
— Мой день состоит из того, что с самого утра я сажусь работать…
— А вечером?
— А вечером вам бы со мной тоже не понравилось.
— Ты работаешь целый день?
— С утра до вечера.
— У вас в городе есть night life?
— Есть. С найт-лайфом в городе все в порядке.
— Может быть, ты покажешь в общих чертах, в чем она заключается? Что-нибудь такое, что не лежит на поверхности. Понимаешь, вся ваша странная внутренняя политика… матрешки, перестройка, Чечня… В зубах навязло. Ничего, что я так говорю?
— Ничего…
— Хотелось бы посмотреть на что-нибудь такое… Что-то спешиал. Не знаю… Может быть, можно будет побеседовать с какими-то странными людьми… С оккультистами или, например, сатанистами. Брайан очень интересуется маргинальными политическими партиями — троцкистами, синдикалистами, левыми радикалами… Понимаешь?
— Не очень. Я даже не знаю, есть ли в Петербурге все эти троцкисты и оккультисты.
— Есть, есть! Адреса некоторых я даже взял с собой.
— Тогда легче. Тогда найдем.
— А еще я хотел бы встретиться с вашими диггерами. Я читал, что у вас много диггеров — парней, которые живут в подземных ходах и туннелях. Может быть, можно договориться, чтобы они взяли нас полазать по катакомбам?
— С этим сложнее.
— Почему?
— Понимаешь, в Петербурге нет катакомб.
— В каждом городе есть катакомбы.
— А вот в Петербурге нет. В Одессе есть и в Москве есть, а у нас нет.
