Отторжение - [40]
Все как всегда. Сингапур, сказала мама, тоже очень красив, но представить Сингапур К так и не удалось.
Наконец мама проголодалась. Они пошли в дом и поели. Остаток дня К читала на диване, закутавшись в одеяло: домик так и не прогрелся.
Начало смеркаться, работать в саду стало невозможно. Погрузили в багажник пакеты, резиновые сапоги, канистру и поехали домой. В машине тут же, как по мановению руки, появляются все запахи летнего дома, они впитались в одежду – и плесень, и мыши, и еще какой-то грустный осенний аромат, хотя на дворе весна. К мерзнет, но машина тут ни при чем. “Моррис” – старый верный друг, он дал слово, что серо-рыжее дачное одиночество скоро сменится домашним уютным вечером. И конечно, запись: лучшее от Саймона и Гарфанкела, Hello, darkness, my old friend[33]. Пошли знакомые улицы, и парк никуда не делся, разлегся именно там, где они его оставили, и “Консум”[34] на месте. Покупают на редкость душистую “маринару”, заходят в квартиру и нарушают неписаное мамино правило: приносят пиццу в гостиную, включают телевизор и едят, подхватывая из пластиковой банки горсточки полагающегося к пицце соленого капустного салата. И одиночество будто растворяется в мерцающем голубоватом отсвете экрана.
Много позже она узнает, что отец считал часы, дни и недели между их свиданиями. Увидела дневник, где он отмечал каждую встречу, и поняла, что и он увековечил возникшую между ними пустоту на сотнях страниц невысказанных слов и в томах никогда не рассказанных историй. Узнала, что он даже ходил к адвокатам, хотел положить конец своему одиночеству и тоске по младшей дочери. Много позже прочитает она эту юридическую переписку. Там адвокат матери пишет, что, оказывается, сама К не хочет видеть своего отца. Много позже будет она читать приписываемые ей слова, которые она никогда не произносила, и понимать, что катастрофу, искалечившую ее жизнь, можно было предотвратить. Много позже она будет рыдать, читая эти лживые и заковыристые фразы. И осознавать: ничто уже не вернуть, потому что читает она все это много позже.
Но 1 марта 1976 года К еще ничего не знает об этой переписке родительских адвокатов. Она вообще ничего не знает сверх того, что полагается знать десятилетней девочке: клетку золотистого сирийского хомячка нужно чистить каждый день, ни в коем случае не вступать в разговоры с пьяными, мамины снотворные лежат в верхнем ящике комода в прихожей. Иногда К их пересчитывает.
В один прекрасный день К пишет завещание: пусть все, что у меня есть, достанется маме.
Окно в ее спальне выходит во двор. Вишня и колючие кусты барбариса сверху кажутся маленькими и ручными, будто и план был такой: пусть люди поглядят на свой двор и будут довольны или, по крайней мере, спокойны. Но там почти никогда никого нет; К тоже во двор не выходит. Пустой, совершенно пустой двор. Деревья, пара скамеек, на которых никто никогда не сидит, и гравийные дорожки – их не надо выравнивать граблями, поскольку по ним никто никогда не ходит. В доме напротив живет женщина, она очень любит танцевать. Ее платье (а иногда просто намотанная на голое тело простыня) тоже танцует – свой собственный, похожий на водоворот танец. На первый взгляд ничего общего с ритмом не имеет, но чудесным образом оттеняет красивые движения тела.
Наверное, эта женщина очень счастлива.
В школе говорят о своих семьях. Классная руководительница, молодая женщина с лунообразным, приветливым и улыбчивым лицом, просит нарисовать своих родственников. Один за другим дети хвалятся своими богатствами. У меня восемь двоюродных братьев и сестер. А у меня двенадцать! Тут же начинается соревнование: у кого больше. А троюродные считаются? Считаются. Выигрывает мальчик с восемнадцатью двоюродными и троюродными.
К не говорит ни слова. Ей даже понять трудно – кузен. Кузина. Родственник. Слова красивые, ей кажется, что у них есть присущий только им, особый шик. Она видит подземелье, куда спустился Аладдин и увидел россыпи драгоценных камней. Сияют так, что и без всяких львов и змей ясно: недоступны.
Бабушка Рита и тетя Ивонн. Живут в другой стране. Тетя иногда пишет письма, и, когда К открывает конверт, оттуда выпадает несколько фотографий. Это моя кошечка, это стена, я ее сама перекрасила, это моя другая кошечка. Тетя наверняка хочет, чтобы К ей написала, но она просто не знает, что на это ответить.
К стоит у окна, смотрит на пустой двор. Хорошо бы иметь людей, которые так или иначе принадлежат ей, а она принадлежит им. Стаю, и все в этой ее стае прыгали бы от радости, едва ее завидят.
Она смотрит на танцующую в вихре собственных одежд женщину и представляет на ее месте тетю Ивонн. К скоро исполнится одиннадцать, и она ощущает себя древней старухой, морщинистой и серой, как выловленная из реки коряга.
Запас опасных и запретных слов все время пополняется – она ловит их сачком, как бабочек, и прячет подальше. Очень многие слова нельзя произносить при матери, их становится все больше. Все просто не упомнить. А список вроде бы не таких опасных, но косвенно ведущих к опасным, вообще необозрим. Рассуждая логически, работа по сортировке слов со временем должна становиться проще. Список запрещенных становится длиннее, но из этого следует, что список разрешенных укорачивается.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
Книгу «Дорога сворачивает к нам» написал известный литовский писатель Миколас Слуцкис. Читателям знакомы многие книги этого автора. Для детей на русском языке были изданы его сборники рассказов: «Адомелис-часовой», «Аисты», «Великая борозда», «Маленький почтальон», «Как разбилось солнце». Большой отклик среди юных читателей получила повесть «Добрый дом», которая издавалась на русском языке три раза. Героиня новой повести М. Слуцкиса «Дорога сворачивает к нам» Мари́те живет в глухой деревушке, затерявшейся среди лесов и болот, вдали от большой дороги.
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?